— Ах, как мне жалко тебя. Но, знаешь, лучше. Ты ей скажи, что она должна подождать, — говорила Марья Павловна, очевидно успокоенная и гордая
решением сына.
Она сказала: «Как мне не плакать: оба сына мне равны, а отец хочет одному сыну все отдать, а другому ничего. Я просила мужа не объявлять своего
решения сыновьям, пока я не придумаю, как помочь меньшому. Но денег у меня своих нет, и я не знаю, как помочь горю».
Неточные совпадения
― Я пришел вам сказать, что я завтра уезжаю в Москву и не вернусь более в этот дом, и вы будете иметь известие о моем
решении чрез адвоката, которому я поручу дело развода.
Сын же мой переедет к сестре, ― сказал Алексей Александрович, с усилием вспоминая то, что он хотел сказать о
сыне.
Просидев дома целый день, она придумывала средства для свиданья с
сыном и остановилась на
решении написать мужу. Она уже сочиняла это письмо, когда ей принесли письмо Лидии Ивановны. Молчание графини смирило и покорило ее, но письмо, всё то, что она прочла между его строками, так раздражило ее, так ей возмутительна показалась эта злоба в сравнении с ее страстною законною нежностью к
сыну, что она возмутилась против других и перестала обвинять себя.
— По таковом
решении, жениха велел он сечь кошками немилосердо, отдав его в волю своих
сыновей.
И наконец я все-таки, — несмотря на то что уже нет теперь «
сына Павлищева» и что всё это оказывается мистификацией, я все-таки не изменяю своего
решения и готов возвратить десять тысяч, в память Павлищева.
В груди ее повелительно разгоралось желание говорить людям о правде
сына, ей хотелось слышать, что скажут люди против этой правды, хотелось по их словам догадаться о
решении суда.