Неточные совпадения
— Да, батюшка! — говорил он Антошке, — вы правду сказывали! Это
не промышленник, а истукан какой-то! Ни духа предприимчивости, ни понимания экономических
законов… ничего! Нет-с! нам
не таких людей надобно! Нам надобно совсем других людей…
понимаете? Вот как мы с вами, например! А?
Понимаете? вот как мы с вами?
–"Неблагонамеренные" — это слишком сильно сказано, j'en conviens. Mais се sont des niaises [согласен. Но это — дурочки (франц.)] — от этого слова я никогда
не откажусь. Это какие-то утопистки стенографистики и телеграфистики! А утопизм, mon cher, никогда до добра
не доводит. Можно упразднять азбуку de facto: [фактически (лат.)] взял и упразднил — это я
понимаю; но чтоб прийти и требовать каких-то
законов об упразднении — c'est tout bonnement exorbitant. [это уж чересчур (франц.)]
Головлев долго что-то рассказывал, возбуждая общую веселость, но я уже
не слушал. Теперь для меня было ясно, что меня все
поняли. Филофей Павлыч вскинул в мою сторону изумленно-любопытствующий взор; Добрецов — язвительно улыбнулся. Все говорили себе:"Каков! приехал
законы предписывать!" — и единодушно находили мою претензию возмутительною.
— Многие из вас, господа,
не понимают этого, — сказал он,
не то гневно,
не то иронически взглядывая в ту сторону, где стояли члены казенной палаты, — и потому чересчур уж широкой рукой пользуются предоставленными им прерогативами. Думают только о себе, а про старших или совсем забывают, или
не в той мере помнят, в какой по
закону помнить надлежит. На будущее время все эти фанаберии должны быть оставлены. Яздесь всех критикую, я-с. А на себя никаких критик
не потерплю-с!
Неточные совпадения
Наконец он
не выдержал. В одну темную ночь, когда
не только будочники, но и собаки спали, он вышел, крадучись, на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых был написан первый, сочиненный им для Глупова,
закон. И хотя он
понимал, что этот путь распубликования
законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
— Она так жалка, бедняжка, так жалка, а ты
не чувствуешь, что ей больно от всякого намека на то, что причиной. Ах! так ошибаться в людях! — сказала княгиня, и по перемене ее тона Долли и князь
поняли, что она говорила о Вронском. — Я
не понимаю, как нет
законов против таких гадких, неблагородных людей.
Раскольников, говоря это, хоть и смотрел на Соню, но уж
не заботился более:
поймет она или нет. Лихорадка вполне охватила его. Он был в каком-то мрачном восторге. (Действительно, он слишком долго ни с кем
не говорил!) Соня
поняла, что этот мрачный катехизис [Катехизис — краткое изложение христианского вероучения в виде вопросов и ответов.] стал его верой и
законом.
— Тоже
не будет толку. Мужики
закона не понимают, привыкли беззаконно жить. И напрасно Ногайцев беспокоил вас, ей-богу, напрасно! Сами судите, что значит — мириться? Это значит — продажа интереса. Вы, Клим Иванович, препоручите это дело мне да куму, мы найдем средство мира.
— А меня, батенька, привезли на грузовике, да-да! Арестовали, черт возьми! Я говорю: «Послушайте, это… это нарушение
закона, я, депутат, неприкосновенен». Какой-то студентик, мозгляк, засмеялся: «А вот мы, говорит, прикасаемся!»
Не без юмора сказал, а? С ним — матрос, эдакая, знаете, морда: «Неприкосновенный? — кричит. — А наши депутаты, которых в каторгу закатали, — прикосновенны?» Ну, что ему ответишь? Он же — мужик, он ничего
не понимает…