Неточные совпадения
Я догадался, что имею дело с бюрократом самого новейшего закала. Но — странное дело! — чем больше я вслушивался в
его рекомендацию самого себя, тем больше мне казалось, что, несмотря на внешний закал, передо мною стоит все тот же достолюбезный Держиморда, с которым я когда-то был так приятельски знаком. Да, именно Держиморда! Почищенный, приглаженный, выправленный, но все такой же балагур, готовый
во всякое
время и отца родного с кашей съесть, и самому себе в глаза наплевать…
Двугривенный прояснил
его мысли и вызвал в
нем те лучшие инстинкты, которые склоняют человека понимать, что бытие лучше небытия, а препровождение
времени за закуской лучше, нежели препровождение
времени в писании бесплодных протоколов, на которые еще бог весть каким оком взглянет Сквозник-Дмухановский (за полтинник ведь и
он во всякое
время готов сделаться другом дома).
„В нынешнее
время, — сказал
он, —
во всех образованных государствах судопроизводство устроено на манер известных pieces a tiroir [пьес с нарочито запутанной интригой (франц.)] (помню я эти пьесы, мой друг; еще будучи в институте, в «La fille de Dominique» [«Дочь Доминика» (франц.)] игрывала).
Высший человек, может и высшие опыты производить, потому что
он же
во всякое
время и отменить
их может.
Когда я останавливался на
его постоялом дворе, проездом,
во время каникул, в родное гнездо,
он обращался со мною ласково и в то же
время учительно.
Он много и беспрекословно жертвует и получает за это медали; на
нем почиет множество благословений Синода; у
него в доме останавливается,
во время ревизии, губернатор;
его чуть не боготворит исправник и тщетно старается подкузьмить мировой судья.
Он был охранителем
его во времена помещичьего благоденствия, и
он же охранял
его и теперь, когда Чемезово сделалось, по
его словам, таким местом, где,"куда ни плюнь, все на пусто попадешь".
Иногда,
во время этих наездов,
он удостоивал посещать и меня.
Я не раз бывал у Зачатиевского
во время наездов Дерунова в Петербург, но знал
его вообще довольно мало.
Время тогда было тугое, темное; сословная обособленность царила
во всей силе, поддерживаемая всевозможными искусственными перегородками; благодаря этим последним, всякий имел возможность крепко держаться предоставленного
ему судьбою места, не употребляя даже особенных усилий, чтобы обороняться от вторжения незваных элементов.
По этому поводу произошла баталия,
во время которой генерал напомнил Ионе, что
он его"из грязи вытащил", а Иона, в свою очередь, сделал генералу циническое замечание насчет Агнушки.
Генерал любил батюшку;
он вообще охотно разговаривал от Писания и даже хвалился начитанностью своей по этой части. Сверх того, батюшка давал
ему случай припоминать об архиереях, которых
он знал
во времена своего губернаторства, и о том, как и кто из
них служил заутреню в светлое Христово воскресенье.
Несмотря на безмолвный протест отца, путешествия Петеньки на «Мысок» продолжались.
Он сделал в этом отношении лишь ту уступку, что производил свои посещения
во время послеобеденного сна старика. Вообще в поведении Петеньки и Стрелова было что-то таинственное, шли между
ними какие-то деятельные переговоры, причем Петенька некоторое
время не соглашался, а Стрелов настаивал и, наконец, настоял.
К тому смыслу, который несомненно соприсутствовал завещателю
во все
время, употребленное
им на составление завещания, к тому смыслу, который был ясен и для лиц, подписавших завещание, в качестве свидетелей, и для жены завещателя.
Там я найду ту милую causerie, [беседу (франц.)] полную неуловимых petits riens, [безделиц (франц.)] которая, не прибавляя ничего существенного к моему благополучию, тем не менее разливает известный bien etre [благостный покой (франц.)]
во всем моем существе и помогает мне хоть на
время забыть, что я не более, как печальный осколок сороковых годов, живущий воспоминанием прошлых лучших дней и тщетно усиливающийся примкнуть к настоящему, с
его «шумом» и
его «crudites». [грубостью (франц.)]
Другая бы мать давно этакого молодца в суздаль-монастырь упекла!" — рассуждает сама с собой Марья Петровна, совершенно убежденная, что есть на свете какой-то суздаль-монастырь, в который чадолюбивые родители имеют право
во всякое
время упекать не нравящихся
им детей.
Я не знаю, как вывернулась бы из этого пассажа Марья Петровна и сумела ли бы она защитить свое материнское достоинство;
во всяком случае, Сенечка оказал ей неоцененную услугу, внезапно фыркнув
во всеуслышание. Вероятно,
его точно так же, как и Митеньку, поразил французский язык матери, но
он некоторое
время крепился, как вдруг Митенька своим вовсе не остроумным сравнением вызвал наружу всю накопившуюся смешливость.
— Но я еще лучше понимаю, что если б она пожелала видеть
во мне танцмейстера, то это было бы много полезнее. Я отплясывал бы, но, по крайней мере, вреда никому бы не делал. А впрочем, дело не в том: я не буду ни танцмейстером, ни адвокатом, ни прокурором — это я уж решил. Я буду медиком; но для того, чтоб сделаться
им, мне нужно пять лет учиться и в течение этого
времени иметь хоть какие-нибудь средства, чтоб существовать. Вот по этому-то поводу я и пришел с вами переговорить.
Женщина с ребяческими мыслями в голове и с пошло-старческими словами на языке; женщина, пораженная недугом институтской мечтательности и вместе с тем по уши потонувшая в мелочах самой скаредной обыденной жизни; женщина, снедаемая неутолимою жаждой приобретения и, в то же
время, считающая не иначе, как по пальцам; женщина, у которой с первым ударом колокола к «достойной» выступают на глазах слезки и кончик носа неизменно краснеет и которая,
во время проскомидии, считает вполне дозволенным думать:"А что, кабы у крестьян пустошь Клинцы перебить, да потом
им же перепродать?.
Но грации от этого в
нем не убавилось, той своеобразно-семинарской грации, которая выражалась в том, что
он,
во время разговора, в знак сочувствия, поматывал направо и налево головой, устроивал рот сердечком, когда хотел что-нибудь сказать приятное, и приближался к лицам женского пола не иначе, как бочком и семеня ножками.
Но, высказавши это, Тебеньков объясняет, что «почва», в
его глазах, не что иное, как modus vivendi, как сборник известных правил (вроде, например,"Искусства нравиться женщинам"), на которые человек, делающий себе карьеру, может
во всякое
время опереться.
— К вопросу, господа! — сказал я, — Вопрос заключается в следующем: вследствие неудач, испытанных Францией
во время последней войны, Бисмарк отнял у последней Эльзас и Лотарингию и присоединил
их к Германии. Имеет ли
он право требовать, чтобы жители присоединенных провинций считали Германию своим отечеством и любили это новое отечество точно так, как бы
оно было для
них старым отечеством?
И
он читал мне свою «записку», в которой излагал, что,
во время разъездов по волостям,
он неоднократно был поражаем незрелым и слабосильным видом некоторых молодых крестьян, которых
он принимал за подростков и которые, по справке, оказывались уже отцами семейств.
— Крысы у
них хороши в Париже;
во время осады, говорят, всё крысами питались.
Но на деле никаких голосов не было. Напротив того,
во время минутного переезда через черту, отделяющую Россию от Германии, мы все как будто остепенились. Даже дамы, которые в Эйдкунене пересели в наше отделение, чтобы предстать на Страшный суд в сопровождении своих мужей, даже и
они сидели смирно и, как мне показалось, шептали губами обычную короткую молитву культурных людей:"Пронеси, господи!"