Цитаты со словом «немец»
С тех пор и народ «стал слаб» и все мы оказались «просты… ах, как мы просты!», и «
немец нас одолел!» Да, немец.
«Долит
немец, да и шабаш!» — вопиют в один голос все кабатчики, все лабазники, все содержатели постоялых дворов.
И вам ничего не остается делать, как согласиться с этим воплем, потому что вы видите собственными глазами и чуете сердцем, как всюду, и на земле и под землею, и на воде и под водою — всюду ползет
немец.
В этих коренных русских местах, где некогда попирали ногами землю русские угодники и благочестивые русские цари и царицы, — в настоящую минуту почти всевластно господствует
немец.
И чем ближе вы подъезжаете к Троицкому посаду и к Москве, этому средоточию русской святыни, тем более убеждаетесь, что
немец совсем не перелетная птица в этих местах, что он не на шутку задумал здесь утвердиться, что он устроивается прочно и надолго и верною рукой раскидывает мрежи, в которых суждено барахтаться всевозможным Трифонычам, Сидорычам и прочей неуклюжей белужине и сомовине, заспавшейся, опухшей, спившейся с круга.
—
Немец. Он уж лет пять здесь орудует. Тощой пришел, а теперь, смотри, какую усадьбу взбодрил!
— Душа-человек. Как есть русский. И не скажешь, что
немец. И вино пьет, и сморкается по-нашему; в церковь только не ходит. А на работе — дошлый-предошлый! все сам! И хозяйка у него — все сама!
—
Немец. Сибирян (Зильберман) прозывается. Хороший барин. Умный.
— Отчего же у него так запущено? — удивляетесь вы, уже безотчетно подчиняясь какому-то странному внушению, вследствие которого выражения «
немец» и «запущенность» вам самим начинают казаться несовместимыми, тогда как та же запущенность показалась бы совершенно естественною, если бы рядом с нею стояло имя Павла Павловича господина Величкина.
— Нынче русские только кабаками занимаются, — как бы отвечает ямщик на мою тайную мысль, — а прочее все к
немцам отошло.
— А прочие — кто невинно падшим объявился, а кто в приказчики к
немцу нанялся. Ничего — немцы нашими не гнушаются покудова. Прохора-то Петрова, чай, знаете?
— Я вот что думаю, — говорит он, — теперича я ямщик, а задумай
немец свою тройку завести — ни в жизнь мне против его не устоять.
Но вот и опять дорога. И опять по обеим сторонам мелькают всё
немцы, всё немцы. Чуть только клочок поуютнее, непременно там немец копошится, рубит, колет, пилит, корчует пни. И всё это только еще пионеры, разведчики, за которыми уже виднеется целая армия.
— А позволь, твое благородие, сказать, что я еще думаю! — вновь заводит речь ямщик, — я думаю, что мы против этих
немцев очень уж просты — оттого и задачи нам нет.
—
Немец — он умный. Он из пятиалтынного норовит целковых наделать. Ну, и знает тоже. Землю-то он сперва пальцем поковыряет да на языке попробует, каков у ней скус. А мы до этого не дошли… Просты.
— Нет, ты слушай, как он
немца объегорил.
Купил, братец, он у
немца в роще четыреста сажен дров для фабрики, по три рубля за сажень.
Стал это, как и путный, деньги считать, а
немец ему тем временем живо расписку обработал.
Только взял он у
немца расписку посмотреть, видит — верно: тысячу двести рублей сполна получил.
— Сколько смеху у нас тут было — и не приведи господи! Слушай, что еще дальше будет. Вот только
немец сначала будто не понял, да вдруг как рявкнет: «Вор ты!» — говорит. А наш ему: «Ладно, говорит; ты, немец, обезьяну, говорят, выдумал, а я, русский, в одну минуту всю твою выдумку опроверг!»
— Просты еще насчет этих делов
немцы! не выучены!
В Пушкине в наш вагон врывается целая толпа
немцев и французов.
— Вы всё смеетесь, господа! — говорит один из
немцев русскому воротиле, — но подумайте, куда вы идете!
Итак, настоящий, серьезный соглядатай — это француз. Он быстр, сообразителен, неутомим; сверх того, сухощав, непотлив и обладает так называемыми jarrets d'acier. [стальными мышцами (франц.)]
Немец, с точки зрения усердия, тоже хорош, но он уже робок, и потому усердие в нем очень часто извращается опасением быть побитым. Жид мог бы быть отличным соглядатаем, но слишком торопится. О голландцах, датчанах, шведах и проч. ничего не знаю. Но русский соглядатай — положительно никуда не годен.
— Это хорошо, что учителям потрафляешь. В науку пошел — надо потрафлять. Иной раз и занапрасно учитель побьет, а ты ему:"Покорно, мол, благодарю, Август Карлыч!"Ведь
немцы поди у вас?
—
Немцы, Осип Иваныч; только у нас учителям бить не позволяется.
Лучше скажу тебе: даже
немец здешний такое мнение об нас, русских, имеет, что в худом-то платье человеку больше верят, нежели который человек к нему в карете да на рысаках к крыльцу подъедет.
Теперича хоть бы я: миткалевая фабрика у меня есть, хлопок нужен; как приду я к
немцу в своем природном, русском виде, мне и поклониться ему не стыдно!
Наш командир, полковник барон фон Шпек, принял меня совершенно по-товарищески. Это добрый, пожилой и очень простодушный
немец, который изо всех сил хлопочет, чтоб его считали за русского, а потому принуждает себя пить квас, есть щи и кашу, а прелестную жену свою называет не иначе как"мой баб".
Уплатили пять миллиардов
немцу, а сколько еще миллиардов потребовалось, чтоб собственные внутренние раны залечить!
— Ну да, и в Берлине были, и в Вене были, и Эльзас с Лотарингией отобрали у
немцев! Что ж! сами никогда не признавали ни за кем права любить отечество — пусть же не пеняют, что и за ними этого права не признают.
— И
немцы имеют право сказать эльзасцам: отныне вы обязываетесь любить нас?
Немец, ежели он не гелертер, не присяжный политик и не чиновник, есть обыватель по преимуществу.
— Все миллиарды, уплаченные Францией, употреблены на составление инвалидного фонда, да на вооружения, да на дотации, а на развитие промышленности ничего не попало! — жалуется один
немец.
— Прежде мы солдатчины почти не чувствовали, а теперь даже болезнью от нее не отмолишься. У меня был сын; даже доктор ему свидетельство дал, что слаб здоровьем, — не поверили, взяли в полк. И что ж! шесть месяцев его там мучили, увидели, что малый действительно плох, и прислали обратно. А он через месяц умер! — вторит другой
немец.
— У нас нынче в школах только завоеваниямучат. Молодые люди о полезных занятиях и думать не хотят; всё — «Wacht am Rhein» да «Kriegers Morgenlied» [«Стражу на Рейне», «Утреннюю песню воина» (нем.)] распевают! Что из этого будет — один бог знает! — рассказывает третий
немец.
— Да уж там когда бы то ни было, хоть при царе Горохе, а всё наше было. И это, и дальше всё. Отцы наши тут жили, мощи наших угодников почивали. Кёнигсберг-то Королевцем назывался, а это уж после
немцы его в Кенигсберг перекрестили.
— Верно говорю, все наше было. Сам покойный Михайло Петрович мне сказывал: поедешь, говорит, за границу, не забудь Королевцу поклониться: наш, братец, был! И Данциг был наш — Гданском назывался, и Лейпциг — Липовец, и Дрезден — Дрозды, все наше! И Поморье все было наше, а теперь
немцы Померанией называют! Больно, говорит. Да что тут еще толковать! — и посейчас один рукав Мемеля Русью зовется, и местечко при устье его — тоже Русь! Вот она где, наша Русь православная, была!
Неточные совпадения
— Нет, ты бы на немца-то посмотрел, какая у него в ту пору рожа была! И испугался-то, и не верит-то, и за карман-то хватается — смехота, да и только!
Мне было жаль прежнего Дерунова в старозаветном синем сюртуке, желающего «худым платьем» вселить в немце-негоцианте уверенность в своей «обстоятельности», пробующего на язык сало, дающего извозчику сначала двугривенный и потом постепенно съезжающего на гривенник и т. д.
Он живо перенес крестьянский поселок за плодовый сад, выстроил вчерне большой дом, с башнями и террасами, лицом к Вопле, возвел на первый раз лишь самые необходимые службы, выписал садовника-немца, вместе с ним проектировал английский сад перед домом к реке и парк позади дома, прорезал две-три дорожки, но ни к нивелировке береговой кручи, ни к посадке деревьев, долженствовавшей положить начало новому парку, приступить не успел.
Цитаты из русской классики со словом «немец»
Идет полк с музыкой — земля под ним дрожит и трясется, идет и бьет повсюду врагов отечества: турок,
немцев, поляков, шведов, венгерцев и других инородцев. И все может понять и сделать русский солдат: укрепление соорудить, мост построить, мельницу возвести, пекарню или баню смастерить.
Немцы властвовали над итальянцами, теперь властвуют над венгерцами и славянами; турки властвовали и властвуют над славянами и греками; англичане властвуют над индейцами, монголы над китайцами.
Здесь же толпились англичане,
немцы, французы, американцы, итальянцы, армяне, евреи и тот специально ярмарочный люд, который трудно подвести под какую-нибудь определенную национальность.
Но декады носили международный характер, и на них бывали intellectuels всех стран: англичане,
немцы, итальянцы, испанцы, американцы, швейцарцы, голландцы, шведы, японцы.
Были тут и
немцы, и итальянец, и два-три англичанина, и несколько ирландцев.
Ассоциации к слову «немец»
Предложения со словом «немец»
- А ведь там немцы уже достигли кардинальных успехов и даже нашли возможность перебросить авиацию на харьковское направление.
- Зачем же при таких условиях татарам было устраивать восстание, которое до прихода немцев могло стоить немало крови?
- Однако на допросе пленный немец сказал, что указанные предметы – часть подготовки для испытания нового немецкого чудо-оружия.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «немец»
Афоризмы русских писателей со словом «немец»
- А все сам-самородок, живой и бойкий русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы — одной чертой обрисован ты с ног до головы. Сердцеведением и мудрым познаньем жизни отзовётся слово британца; лёгким щеголем блеснёт и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает своё, не всякому доступное умно-худощавое слово немец, но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и живо трепетало, как метко сказанное русское слово.
- Немец старается исправить недостатки своего народа, убедившись размышлением в их вреде; русский еще долго будет сам болеть ими.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно