Неточные совпадения
Все мы видели, что Пушкин нас опередил, многое прочел, о чем мы и не слыхали, все, что читал, помнил; но достоинство его состояло в том, что он отнюдь не думал выказываться и важничать, как это очень часто бывает в те
годы (каждому из нас было 12
лет) с скороспелками, которые
по каким-либо обстоятельствам и раньше и легче находят случай чему-нибудь выучиться.
Стихи эти написаны сестре Дельвига, премилой, живой девочке, которой тогда было семь или восемь
лет. Стихи сами
по себе очень милы, но для нас имеют свой особый интерес. Корсаков положил их на музыку, и эти стансы пелись тогда юными девицами почти во всех домах, где Лицей имел право гражданства.
Летом, в вакантный месяц, директор делал с нами дальние, иногда двухдневные прогулки
по окрестностям; зимой для развлечения ездили на нескольких тройках за город завтракать или пить чай в праздничные дни; в саду, за прудом, катались с гор и на коньках.
К тому же в 1818
году, когда часть гвардии была в Москве
по случаю приезда прусского короля, столько было опрометчивых действий одного члена общества, что признали необходимым делать выбор со всею строгостию, и даже, несколько
лет спустя, объявлено было об уничтожении общества, чтобы тем удалить неудачно принятых членов.
В промежуток этих пяти
лет генерала Инзова назначили наместником Бессарабии; с ним Пушкин переехал из Екатеринославля в Кишинев, впоследствии оттуда поступил в Одессу к графу Воронцову
по особым поручениям. Я между тем,
по некоторым обстоятельствам, сбросил конно-артиллерийский мундир и преобразился в Судьи уголовного департамента московского Надворного Суда. Переход резкий, имевший, впрочем, тогда свое значение.
Из дела видно, что Пушкин
по назначенному маршруту, через Николаев, Елизаветград, Кременчуг, Чернигов и Витебск, отправился из Одессы 30 июля 1824
года, дав подписку нигде не останавливаться на пути
по своему произволу и,
по прибытии в Псков, явиться к гражданскому губернатору.
Пушкин заставил меня рассказать ему про всех наших первокурсных Лицея, потребовал объяснения, каким образом из артиллеристов я преобразовался в Судьи. Это было ему
по сердцу, он гордился мною и за меня! Вот его строфы из «Годовщины 19 октября» 1825
года, где он вспоминает, сидя один, наше свидание и мое судейство...
Что делалось с Пушкиным в эти
годы моего странствования
по разным мытарствам, я решительно не знаю; знаю только и глубоко чувствую, что Пушкин первый встретил меня в Сибири задушевным словом. В самый день моего приезда в Читу призывает меня к частоколу А. Г. Муравьева и отдает листок бумаги, на котором неизвестною рукой написано было...
По приезде моем в Тобольск в 1839
году я послал эти стихи к Плетневу; таким образом были они напечатаны; а в 1842 брат мой Михаил отыскал в Пскове самый подлинник Пушкина, который теперь хранится у меня в числе заветных моих сокровищ.
Он оставил службу
по неприятностям, но, вероятно, устроивши дела свои в деревне нынешним
летом, опять начнет трудиться для пользы общественной.
Человек — странное существо; мне бы хотелось еще от вас получить, или, лучше сказать, получать, письма, — это первое совершенно меня опять взволновало. Скажите что-нибудь о наших чугунниках, [Чугунники — лицеисты 1-го курса, которым Энгельгардт роздал в 1817 г. чугунные кольца в знак прочности их союза.] об иных я кой-что знаю из газет и
по письмам сестер, но этого для меня как-то мало. Вообразите, что от Мясоедова получил
год тому назад письмо, — признаюсь, никогда не ожидал, но тем не менее был очень рад.
Года два тому назад почтенный Егор Антонович писал мне обо всех
по алфавитному списку,с тех пор уже много перемен.
Уже с поселения почаще буду всех навещать моими посланиями, ты и Марья будете иметь свою очередь; прошу только не поскучать многоречием и большей частью пустословием моим. Между тем,
по старой памяти, могу тебе заметить, что ты не знаешь внутренних происшествий.Поклон твой Митькову остается при тебе
по очень хорошей причине: я не могу передать его в Красноярск, где он с 1836
года. Все здешние твои знакомые тебя приветствуют…
Ты, верно, похвалишь мое намерение, хотя
по общим правилам принято, что водка необходима для желудка молодых людей наших
лет.
Насчет пособия, выдаваемого из казны, которого до этого времени ни он, ни другие не получают, я нисколько не удивляюсь, потому что и здесь оно выдается несколько месяцев
по истечении
года, за который следует.
Брат Петр на Кавказе; поехал
по собственному желанию на
год в экспедицию. Недавно писал ко мне из Прочного Окопа, где приняли его Нарышкины с необыкновенною дружбою: добрый Мишель чуть не задушил его, услышав голос, напоминающий меня. Теперь они все в горах, брат в отряде у Засса…
Об Нарышкиных имею известие от брата Петра из Прочного Окопа, — Нарышкин чуть было не задушил его, услышавши знакомый ему мой голос. Родственно они приняли моего Петра, который на
год отправился
по собственному желанию в экспедицию. Теперь они все в горах. Талызин уехал в Петербург и, кажется, не воротится, я этому очень рад. При нем я бы не поехал
по приглашению Фонвизина.
Скоро будет отсюда случай к вам, я к тому времени приготовлю все, что мне поручали в Ялуторовске. С почтой невозможно отправить заветных рукописей. По-моему бы и можно, но вы будете называть меня неосторожным человеком, и я не хочу в мои преклонные
лета заслужить такого мнения.
Зуев привез мне портрет брата Петра, которого я оставил пажом. Теперь ему 28
лет. Ни одной знакомой черты не нахожу — все новое, между тем — родное. Часто гляжу на него и размышляю по-своему…
Бестужев пишет портреты, берет за них с купцов от 100 до 300. Кажется, можно бы подешевле брать за свободное искусство. Бечаснов учит детей Анкудинова. М. Каз. воспитывает какую-то девицу за 1000 р. в
год. Вот главные черты — прочее все по-старому.
Пригнал к самому отъезду Басаргина. Он вам отдаст Bernardin de St Pierre и ваши книги, которые у меня с лишком
год гостили: Montaigne, Рейц и пр. — Вы
по принадлежности отдадите их Матвею Ивановичу с благодарностию.
Гораздо простее ничего не делать, тем более что никто из нас не вправе этого требовать, состоя на особенном положении, как гвардия между ссыльными, которые между тем могут свободно переезжать
по краю после известного числа
лет пребывания здесь и даже с самого привода получают билет на проживание там, где могут найти себе источник пропитания, с некоторым только ограничением, пока не убедится общество в их поведении.
Может быть, Казадаев с вами повидается; он человек очень добрый, инспекторствовал здесь два
года по почтовой части, объехал всю Сибирь и познакомился со всеми нашими, рассыпанными
по огромному пространству.
Скоро оттуда приедет Н. Я. Балакшин, он мне подробно все расскажет, часто видается с моими домашними. — Попеняйте Ротчеву, что он сюда не заехал; со мной считаться визитами нельзя — я бы давно посетил всех в Восточной Сибири, но, к сожалению, она вне окружности круга, описанного комитетом гг. министров, который, верно
по ошибке, взял радиус в 30 верст. Уж лучше бы в 20, тогда было бы
по версте на каждый
год и было бы понятно.
Про себя скажу тебе, что я, благодаря бога, живу здорово и спокойно. Добрые мои родные постоянно пекутся обо мне и любят попрежнему. В 1842
году лишился я отца — известие об его кончине пришло, когда я был в Тобольске с братом Николаем. Нам была отрада
по крайней мере вместе его оплакивать. Я тут получил от Николая образок, которым батюшка благословил его с тем, чтобы он
по совершении дальнего путешествия надел мне его на шею.
…Все прочее старое по-старому — в доказательство этой истины мне 4-го числа минет 50
лет. Прошу не шутить. Это дело не шуточное. Доживаю, однако, до замечательного времени. Правда, никакой политик не предугадает, что из всего этого будет, но нельзя не сознаться, что быстрота событий изумительная… Я как будто предчувствовал, выписал «Journal des Débats» [Французская политическая газета.] вместо всех русских литературных изданий…
Вам напрасно сказали, что здесь провезли двух из петербургских комюнистов. Губернатор мог получить у вас донесение, что привезены в Тобольск два поляка — один 71
года, а другой 55
лет; оба в Варшаве судились пять
лет еще
по прежнему, краковскому, делу. Отсюда эти бедные люди должны путешествовать в партии
по назначению приказа здешнего в Енисейск. Дмитрий Иванович хлопочет, чтобы их оставили где-нибудь поближе…
Привожу его полностью как документ, чрезвычайно интересный для истории пребывания декабристов на поселении; к тому же в нем несколько фактических сообщений, вносящих поправки в биографии отдельных декабристов: «
По преданиям этот дом построен в последних
годах царствования Екатерины II Егором Прокопьевым Белоусовым.
Черт знает что врут! а это ничего?» Относится,
по содержанию, к 40-м
годам. «Жукова дым» — от известного тогда табака фабрики Жукова.
Тебя крепко обниму, добрый мой Матюшкин. Мильон
лет мы не видались. Вряд ли и увидимся. Будем хоть изредка пересылаться весточкой. Отрадно обмануть расстояние — отрадно быть близко и вдалеке. — Часто гляжу на твой портрет — тут мысли перебегают все десятки
лет нашей разлуки. Annette мне недавно писала, как ты с ней ходил
по царскому саду; читая, мне казалось, что ты ей рассказывал вчерашние события, а это рассказы лицейской нашей жизни, которая довольно давно уже прошла.
На днях у меня был Оболенский, он сын того, что был в Лицее инспектором. Вышел в 841-м
году. Служит при Гасфорте, приезжал в Ялуторовск
по какому-то поручению и, услышав мою фамилию, зашел навестить меня. С ним я потолковал о старине. Он нашел, что я еще мало стар; забросал я его вопросами местными, напомнил ему, что он жил с отцом во флигеле в соседстве с Ротастом. Тогда этот Оболенский несознательно бегал — ему теперь только 32
года. — Только странный какой-то человек, должно быть вроде своего отца.
В продолжение нынешнего
лета проводили семью Александра, состоящую из его жены, Миши, славного мальчика
по 12-му
году, и из трех дочерей. Все они благополучно прибыли в Соколинки. Вероятно, скоро разрешат им жить в самой Москве. Проездом весь караван погостил у нас почти неделю.
У меня нет Соломенного, [Соломенное — заимка (домик), где жил Г. С. Батеньков близ Томска.] но зато нанимаю дом Бронникова, и в этом доме это время, свободное от постоя, накопилось много починок, так что меня с обоих крылец тормошат разные мастеровые. Вот причина,
по которой до сего дня не дал вам, добрый друг Гаврило Степанович, весточки о Неленьке. Она мне 29 сентября привезла вашу записочку от 20-го. Значит, с безногим мужем едет довольно хорошо, и в такое время
года.
Когда в 850-м
году,
по возвращении моем из отрадного путешествия, я отправлял ее с казаком Пежемским в свою сторону… она вручила мне, кроме Вани, свой капитал за десять процентов в
год.
Спасибо за облатки: я ими поделился с Бобрищевым-Пушкиным и Евгением. [Облатки — для заклейки конвертов вместо сургучной печати.] Следовало бы,
по старой памяти, послать долю и Наталье Дмитриевне, но она теперь сама в облаточном мире живет. Как бы хотелось ее обнять. Хоть бы Бобрищева-Пушкина ты выхлопотал туда. Еще причина, почему ты должен быть сенатором. Поговаривают, что есть охотник купить дом Бронникова. Значит, мне нужно будет стаскиваться с мели, на которой сижу 12
лет. Кажется, все это логически.
Следовало бы по-настоящему сказать: пишу 30
лет через III отделение.
Вскоре после отъезда П. С. с нас и с поляков отбирали показания: где семейство находится и из кого состоит. Разумеется, я отвечал, что семейство мое состоит из сестер и братьев, которые живут в Петербурге, а сам холост. По-моему, нечего бы спрашивать, если думают возвратить допотопных.Стоит взглянуть на адреса писем, которые XXX
лет идут через III отделение. Все-таки видно, что чего-то хотят, хоть хотят не очень нетерпеливо…
Спасибо, что лично исполнили мое поручение к свояку Владимира Ивановича, которому, между прочим, 12 апреля минуло 73
года. Бодр и свеж мыслию и телом! [Свояк Вл. Ив. Штейнгейля — М. И. Топильский, занимавший видное место в министерстве юстиции. Сохранилось много писем Штейнгейля к Пущину — сибирского периода и
по возвращении из Сибири; все с просьбами о содействии в бытовых нуждах.]
Не хочется уехать, не распорядившись делами артели. Сегодня получил от Трубецкого письмо, в котором он говорит следующее: «В делах артели я участвую на половину того, что вы посылаете Быстрицкому; а так как в прошлом
году я ничего не давал, то я это заменю в нынешнем; выдайте ему все суммы сполна, считая, как вы мне указали, к 26 августа, — следовательно, он будет обеспечен
по такое же число будущего 1859
года, а к тому времени, если будем живы, спишемся с вами…»
Знакомство и сношения могли быть в 15, 19 и 20-м
году. Я смутно вспоминаю это время. Тогда сам я не был знаком ни с Кондратием, ни с Марлинским. При свидании все это разберем
по косточкам. Теперь решительно не об этом думаю. Скопилось много разных дел. Почта не ждет…
У меня нет твоего формуляра. Если ты не был офицером в 12-м
году, то не надевай медаль.
По молодости твоих
лет, может быть, я и ошибаюсь.