Неточные совпадения
Вы не можете себе представить, с каким затруднением я наполняю эти страницы в виду спящего фельдъегеря в каком-нибудь чулане. Он мне обещает через несколько времени побывать у батюшки, прошу, чтобы это осталось тайною, он видел Михаила два раза, расспросите его об нем. Не знаю, где вообразить себе Николая, умел ли он что-нибудь сделать. Я не делаю вопросов, ибо
на это нет ни
места, ни времени. Из Шлиссельбургане
было возможности никак следить, ибо солдаты в ужасной строгости и почти не сходят с острова.
Трудно и почти невозможно (по крайней мере я не берусь) дать вам отчет
на сем листке во всем том, что происходило со мной со времени нашей разлуки — о 14-м числе надобно бы много говорить, но теперь не
место, не время, и потому я хочу только, чтобы дошел до вас листок, который, верно, вы увидите с удовольствием; он скажет вам, как я признателен вам за участие, которое вы оказывали бедным сестрам моим после моего несчастия, — всякая весть о посещениях ваших к ним
была мне в заключение истинным утешением и новым доказательством дружбы вашей, в которой я, впрочем, столько уже уверен, сколько в собственной нескончаемой привязанности моей к вам.
Все наши по просьбам родных помещены, куда там просили, кроме Трубецких, Юшневских и Артамона. Они остались
на местах известного тебе первого расписания. Не понимаю, что это значит, вероятно, с почтою
будет разрешение. Если Барятинского можно
было поместить в Тобольск, почему же не
быть там Трубецким?! В Красноярск Давыдов и Спиридов: следовательно, нет затруднения насчет губернских городов.
Прощай — разбирай как умеешь мою нескладицу — мне бы лучше
было с тобой говорить, нежели переписываться. Что ж делать, так судьбе угодно, а наше дело уметь с нею мириться. Надеюсь, что у тебя
на душе все благополучно. Нетерпеливо жду известия от тебя с
места.
В Омске дружеское свидание со Степаном Михайловичем. После ужасной, бесконечной разлуки не
было конца разговорам, — он теперь занимает хорошее
место, но трудно ему, бедному, бороться со злом, которого,
на земле очень, очень много. Непременно просил дружески обнять тебя: он почти не переменился, та же спокойная, веселая наружность; кой-где проглядывает белый волос, но вид еще молод. Жалуется
на прежние свои недуги, а я его уверяю, что он совершенно здоров. Трудится сколько может и чрезвычайно полезен.
Скажи, каким образом, Вильгельм пишет
на твоем листке? Или он переведен куда-нибудь? Видно, они расстались с братом. Бобрищевы-Пушкины нынешнюю зиму перейдут в Тобольск. Павел Сергеевич очень доволен этим перемещением:
будет вместе с Фонвизиными, и брату лучше в этом заведении, нежели в Красноярске, а может
быть, перемена
места произведет некоторую пользу в его расстроенном положении.
Взглянуть
на эти знакомые
места, вспомнить все, что так живо во мне,
было истинное наслаждение.
Признаюсь, вызывая его сюда, я не об одном себе думаю, он угадал истинное основание моего желания. Давно уже по его письмам видел, что он не
на месте и что вы и Марья Николаевна преследуете его и гоните сюда. Первое мое приглашение
было написано 1 декабря, также вдруг за полчаса до отсылки писем к городничему. Что из всего этого выйдет, право, не знаю.
Дом занимаем порядочный, вдовы Бронниковой, которая позволяет нам
на свой счет делать всевозможные поправки, и за это позволение берет 250 рублей в год. Наружность нечто вроде станции в России, но расположение удобно. Для нас ничего лучшего не нужно. Каждому можно
быть у себя, и
есть место, где можно
быть вместе. [В доме Бронникова Пущин жил вместе с Е. П. Оболенским — до женитьбы последнего
на В. С. Барановой.] Не перехожу сегодня
на другую страницу. Время обедать.
Флора здешняя, то
есть Западной Сибири, несравненно беднее Восточной: там и местность, и растительность, и воды совсем другие. От самого Томска
на Запад томительная плоскость; между тем как
на Востоке горы, живописные
места и самое небо темноголубое, а не сероватое, как часто здесь бывает.
Но об этом довольно — пожалуй, станешь распространяться о том, что должно
быть не
на бумаге, а где-нибудь в другом
месте.
Пущин
был болен, но так как он действительно хотел объехать все
места поселения декабристов для беседы с товарищами о тогдашнем политическом положении
на Западе, то ему пришлось пользоваться свидетельством врача о мнимых болезнях.
Вчера, по инструкции, я вынул фортепиано из ящика — в субботу оно
будет поставлено
на место, а в среду
будет открытие — знай, что 18 февраля Аннушка
на нем играет.
Многое мне напомнила допотопная тетрадка. Как живо я перенесся в
былое — как будто и не прошло стольких лет. — Проси Бориса, чтоб он не хворал. А что поделывает Константин? Не тот, который управляет министерством вашим, а который с гордым пламенем во взоре. — Читая твою тетрадь, я вперед говорил
на память во многих
местах. Жив Чурилка! За все благодарение богу!
Балаклава взята русскими — три тысячи врагов легло
на месте. Завтра
будем читать это в газетах… [Написано карандашом — крупно. Слух
был неверный, радость преждевременная.]
Сейчас пробежал телеграфическое известие из Ирбита, что Балаклава взята нашими и что 3 т. врагов легло
на месте. Ура!
будем ждать 18 № «Московских ведомостей». Говорят, это там подробно рассказано. — Минеев, впрочем, должен
быть у нас прежде этого листка. Я сказал, потому что меня эта новость расшевелила, и потом уже придумал, что вы ее сами услышите.
Мне
на его
месте совестно бы
было поставить весь мир свидетелем такой беседы.
В четверг рано утром завез мне Добронравов твои листы, добрый друг Николай. Спасибо тебе за твой рассказ — именно судьба тебя отыскала, и я вполне уверен, что ты сделаешь все по ожиданию К. Н. Он, без сомнения, тебя выбрал не по технической части, а по бескорыстию, которое в нынешнем веке капитал. Следовательно, тебе, без всякой скромности, можно
быть на этом
месте тем, чем ты
есть…
Неточные совпадения
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо
на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то
есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли
на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались
на месте, чтобы засвидетельствовать.
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в глазах у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали
на свои
места и начали шевелиться; губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и в помине не
было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
Он не
был ни технолог, ни инженер; но он
был твердой души прохвост, а это тоже своего рода сила, обладая которою можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но
был убежден, что стоит только указать: от сих
мест до сих — и
на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево,
будет продолжать течь река.
— Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало
быть, не растратил, а умножил-с. Следственно, какие
есть насчет этого законы — те знаю, а новых издавать не желаю. Конечно, многие
на моем
месте понеслись бы в атаку, а может
быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
Строился новый город
на новом
месте, но одновременно с ним выползало
на свет что-то иное, чему еще не
было в то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно
было бы, впрочем, полагать, что это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…