Неточные совпадения
Вообще
это пустое событие (которым, разумеется, нельзя было похвастать) наделало тогда много шуму и огорчило наших родных,
благодаря премудрому распоряжению начальства. Все могло окончиться домашним порядком, если бы Гауеншильд и инспектор Фролов не задумали формальным образом донести министру.
На
это я ему ответил, что он совершенно напрасно мечтает о политическом своем значении, что вряд ли кто-нибудь на него смотрит с
этой точки зрения, что вообще читающая наша публика
благодарит его за всякий литературный подарок, что стихи его приобрели народность во всей России и, наконец, что близкие и друзья помнят и любят его, желая искренно, чтоб скорее кончилось его изгнание.
Здравствуйте, милые мои, я опять,
благодаря бога, нашел возможность писать к вам. Может, утешат вас минуты, которые с добрым моим товарищем путешествия… с тем, который должен будет вам доставить
эту тетрадку. — О чем? И как спросить?
Сегодня мы нагнали Якушкина, и он просил, чтоб вы им при случае сказали по получении сего письма, что он здоров, с помощью божьей спокоен. Вообрази, что они, несмотря на все неприятные встречи, живут в Ярославле и снабжают всем, что нужно. Я истинно ее руку расцеловал в
эту дверь… Я видел в ней сестру, и
это впечатление надолго оставило во мне сладостное воспоминание, —
благодарите их.
Ну! любезные мои, пора нам начинать опять прощаться, хотя горько, ко надо
благодарить бога, что и так удалось покалякать. Не знаю только, разберете ли вы
это маранье.
Annette! Кто меня поддерживает? Я в Шлиссельбурге сам не свой был, когда получал письмо твое не в субботу, а в воскресенье, — теперь вот слишком год ни строки, и я,
благодаря бога, спокоен, слезно молюсь за вас.
Это каше свидание. У Плуталова после смерти нашли вашу записку, но я ее не видал, не знаю, получили ли вы ту, которую он взял от меня и обещал вам показать.
Лепарский [См. Дневник М. И. Пущина (стр. 371 и сл.).] отличный человек, и
это заставляет меня думать, что правительство не совсем хочет нас загнать. Я за все
благодарю и стараюсь быть всем довольным. Бога ради — будьте спокойны, молитесь обо мне!
В первом вашем письме вы изложили весь ваш быт и сделали его как бы вновь причастным семейному вашему кругу. К сожалению, он не может нам дать того же отчета — жизнь его бездейственная, однообразная! Живет потому, что провидению угодно, чтоб он жил; без сего убеждения с трудом бы понял, к чему ведет теперешнее его существование. Впрочем, не огорчайтесь: человек, когда
это нужно, находит в себе те силы, которые и не подозревал; он собственным опытом убедился в сей истине и
благодарит бега.
Он знает, кому из вас чем из
этих вещей он обязан, и вполне каждого, в свою очередь,
благодарит за незаслуженную им дружбу.
Благодарю тебя, любезный друг Иван, за добрые твои желания — будь уверен, что всегда буду уметь из всякого положения извлекать возможность сколько-нибудь быть полезным. Ты воображаешь меня хозяином — напрасно. На
это нет призвания, разве со временем разовьется способность; и к
этому нужны способы, которых не предвидится. Как бы только прожить с маленьким огородом, а о пашне нечего и думать.
История Собакского давно у нас известна.
Благодарю вас за подробности. [Ссыльного поляка Собаньского убили его служащие с корыстной целью. Подробности в письме Якушкина от 28 августа 1841 г. (сб. «Декабристы», 1955, стр. 277 и сл.).] Повара я бы, без зазрения совести, казнил, хотя в нашем судебном порядке я против смертной казни.
Это изверг. По-моему, также Собанский счастлив, но бедная его мать нашим рассуждением не удовольствуется…
Померанцева и Черкасова
благодарили меня за окончание их просьб, то есть за определение детей их, куда они желали. Я
эту благодарность в натуре передаю по принадлежности Михаилу Александровичу…
Прошлого месяца 28-го числа Жадовский привез мне ваше письмецо и книги.
Благодарю вас, почтенный Яков Дмитриевич, и за то и за другое. Книги мы прочтем и прибережем до вашего приезда. Бог даст, доживем и до
этого свиданья.
Желаю вам весело начать новый год — в конце его минет двадцатилетие моих странствований.
Благодарю бога за все прошедшее, на него надеюсь и в будущем. Все, что имело начало, будет иметь и конец: в
этой истине все примиряется.
Начались сибирские наши жары, которые вроде тропических. Моя нога их не любит; я принужден был бросить кровь и несколько дней прикладывать лед.
Это замедляет деятельность; надобно, впрочем, платить дань своему возрасту и
благодарить бога, что свежа голова. Беда, как она начнет прихрамывать; а с ногой еще можно поправиться.
Все наши вас приветствуют. Александра Васильевна
благодарит за бумагу, хотя я не знаю, какая была в ней надобность.
Это все Марья Казимировна заставляла ее достать, как будто
это ковер-самолет, на котором улетишь. Да и куда ей лететь?
Благодарю, что сказал несколько слов с чревовещателем, но все-таки лучше, если вперед ограничишься голосовещателями — довольно и с ними возиться, помимо
этих феноменов.
На
этих днях я получил листок от Ивана Дмитриевича (с ялуторовскими друзьями я в еженедельной переписке). Он меня порадовал вашим верным воспоминанием, добрая Надежда Николаевна. Вы от него будете знать об дальнейших моих похождениях. Надобно только
благодарить вас за ваше участие: будем надеяться, что вперед все пойдет хорошо; здесь я починил инвалидную мою ногу и дорогой буду брать все предосторожности.
Милый друг Аннушка, накануне отъезда из Тобольска Николенька привез мне твое письмецо и порадовал меня рассказами о тебе. Он говорит, что ты чудесно читаешь, даже ты удивила его своими успехами.
Благодарю тебя за
эту добрую весть — продолжай, друг мой.
Сейчас В. И. возвратился от всенощной и передал
эту новость, сообщаю ее вам, сам не знаю зачем. Поклонись Михеевне.
Благодарю, что она заботится о запасах на зиму. Ты тогда будешь хозяйничать. Твой И. П.
Давно я прочел твой листок, добрый друг Матюшкин, давно
поблагодарил тебя за него, но еще не откликнулся тебе, — тебе, впрочем, давно сказали добрые мои сестры, что я в марте месяце порадован был твоим письменным воспоминанием. С тех пор много времени прошло, но мы такими сроками отсчитываем время, что
эта отсрочка нипочем, особенно когда независимо от годов верна лицейская дружба. С
этой уверенностию можно иногда и молча понимать друг друга.
Благодаря богу я вышел не разочарованный из
этого испытания.
Этот раз несколько проштрафился; сегодня только
благодарю вас, почтенный Гаврила Степанович, за два ваши привета, всегда отрадные.
Не знаю, успею ли с
этим случаем написать и Егору Антоновичу и
благодарить его за in folio, [Форматом в лист (лат.).] адресованное его благородию Ив. Ив. Пущину. Он не признает приговора Верховного уголовного суда. — На всякий случай обними директора и директоршу, пока я сам ему не откликнусь. У нас депеши не дипломатические — можно иногда и помедлить.
Непростительно мне, вечному писаке писем, что я до сих пор не
благодарил вас, добрый друг Гаврило Степанович, за ваши листки с экс-директрисой. Из последующего вы увидите причины
этой неисправности и, может быть, меня оправдаете.
…Спасибо тебе за полновесные книги:
этим ты не мне одному доставил удовольствие — все мы будем читать и тебя
благодарить. Не отрадные вести ты мне сообщаешь о нашей новой современности — она бледна чересчур, и только одна вера в судьбу России может поспорить с теперешнею тяжелою думою. Исхода покамест не вижу, может быть оттого, что слишком далеко живу. Вообще тоскливо об
этом говорить, да и что говорить, надобно говорить не на бумаге.
Тут просто действует провидение, и я только должен
благодарить бога и добрую женщину. Теперь подготовляю, что нужно для дороги, и с полной уверенностью провожу Аннушку. Может быть, бог даст, и сам когда-нибудь ее увижу за Уралом… Жаль, что я не могу тебе послать теперь письма Дороховой, — впрочем, если Мария Николаевна поедет с Аннушкой, то я тебе с нею их перешлю, но только с тем непременным условием, чтобы ты мне их возвратил.
Это мое богатство. Не знаю, за что
эта добрая женщина с такою дружбою ко мне…
Для Гусевой сделай, что можешь. Я ей всегда пишу, чтобы она прямо обращалась к тебе. Мы с ней в частых сношениях, ко от меня, кроме изъяснений, никакого нет толку. В полном смысле слова: Маремьяна-старица!
Это уже вошло в мое призвание.
Благодаря бога, старая Маремьяна иногда и не бесполезно заботится.
Недавно было письмо от Казимирского — он просит меня
благодарить вас за радушный и дружеский прием. Подозревает даже, что я натолковал вам о его гастрономических направлениях. Ваш гомерической обед родил в нем
это подозрение. Вообще он не умеет быть вам довольно признательным. Говорит: «Теперь я между Свистуновым и Анненковым совершенно чувствую себя не чужим».
…Читал «Пахарь» Григоровича. Пожалуйста, прочти его в мартовской книге «Современника» и скажи мне, какое на тебя сделает впечатление
эта душевная повесть. По-моему, она — быль; я уже просил
благодарить Григоровича — особенно за начало. В конце немного мелодрама. Григорович — племянник Камиллы Петровны Ивашевой. В
эту же ночь написал к М. П. Ледантю, его бабушке…
Одним словом, большое, сердечное спасибо вам, что вы поделились со мной
этим отрадным чтением, — не я один
благодарю вас искренно.
И за облатки давно
благодарил. Видно, не все мои благодарения доходят до своего назначения, но тем не менее
эти благодарения глубоко в душе.
Миша застал здесь, кроме нас, старожилов ялуторовских, Свистуновых и Наталью Дмитриевну, которую вы не можете отыскать. Она читала вместе со мной ваше письмо и, вероятно, скоро лично будет вам отвечать и
благодарить по-своему за все, что вы об ней мне говорите, может быть, не подозревая, что оно ей прямо попало в руки. — Словом,
эта женщина сделала нам такой подарок, который я называю подвигом дружбы. Не знаю, как ее
благодарить, хоть она уверяет, что поездка в Сибирь для нее подарок, а не для нас.
Слух о моей женитьбе справедлив. 22 мая я соединен с Н. Д. Ф. —
Благодарю бога за наш союз. Покамест пользуюсь деревенским воздухом и пью воды в деревне жены. Не знаю еще, где мы будем жить постоянно, —
это решится, когда я выздоровлю, если бог поможет.
Уверять вас, что
благодарю бога за соединение мое с заветным моим другом, было бы лишнее. Все
это так дивно устроилось, что я как будто еще не верю, но мрачно то, что я не могу поправиться здоровьем. Не совсем утешительна для жены моей постоянная моя хворость, но и
этим она не тяготится, весело и терпеливо переносит все
эти заботы и попечения…
Благодарю за известие о водворении Бакунина в доме Лучших. Хорошо знать его на хороших руках, но я хотел бы, чтоб ты мне сказал, на ком он затевает жениться? Может быть,
это знакомая тебе особа — ты был дедушкой всех томских невест. И я порадовал бы его матушку, если б мог сказать ей что-нибудь положительное о выборе ее сына. Неизвестность ее тревожит, а тут всегда является Маремьяна. [Речь идет об M. А. Бакунине. Об
этом — и в начале следующего письма.]
При случае
поблагодари Даля за предложение приютить меня, хотя вряд ли я
этим воспользуюсь, если предстоит быть опять в Нижнем. Я уверен, что его предложение не фраза, но я не иначе у кого-нибудь останавливаюсь, как если уже настоящим образом близок.