В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге —
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе
златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
Неточные совпадения
Не должно только слишком завлекаться, // Пред ним гордиться или с ним равняться // Не должно мыслей открывать своих, // Иль спрашивать у подданных совета, // И забывать, что лучше
гор златых // Иному ласка и слова привета!
Стоя на сей
горе, видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра: великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных
златых куполах, на бесчисленных крестах, к небу возносящихся!
Лик у него, как сейчас вижу, самый светлобожественный и этакий скоропомощный; взор умилен; ушки с тороцами, в знак повсеместного отвсюду слышания; одеянье
горит, рясны
златыми преиспещрено; доспех пернат, рамена препоясаны; на персях младенческий лик Эмануилев; в правой руке крест, в левой огнепалящий меч.
— Вера есть в каждом, но она затемнена… Без веры не человек, а зверь. По нашей слабости нам нужно великое
горе, чтобы душа проснулась…
Горе очищает душу, как огонь очищает
злато.
Бывало, только утренней зарей // Осветятся церквей главы
златые, // И сквозь туман заблещут над
горой // Дворец царей и стены вековые, // Отражены зеркальною волной; // Бывало, только прачка молодая // С бельем господским из ворот, зевая, // Выходит, и сквозь утренний мороз // Раздастся первый стук колес, — // А графский дом уж полон суетою // И пестрых слуг заботливой толпою.