Неточные совпадения
Она опомнилась, но снова
Закрыла очи — и ни слова
Не говорит. Отец и мать
Ей сердце ищут успокоить,
Боязнь и горесть разогнать,
Тревогу смутных дум устроить…
Напрасно. Целые два дня,
То
молча плача, то стеня,
Мария не пила, не ела,
Шатаясь, бледная как
тень,
Не зная сна. На третий день
Ее светлица опустела.
Редела
тень. Восток алел.
Огонь казачий пламенел.
Пшеницу казаки варили;
Драбанты у брегу Днепра
Коней расседланных поили.
Проснулся Карл. «Ого! пора!
Вставай, Мазепа. Рассветает».
Но гетман уж не спит давно.
Тоска, тоска его снедает;
В груди дыханье стеснено.
И
молча он коня седлает,
И скачет с беглым королем,
И страшно взор его сверкает,
С родным прощаясь рубежом.
Неточные совпадения
«Куда?..» — переглянулися // Тут наши мужики, // Стоят,
молчат, потупились… // Уж ночь давно сошла, // Зажглися звезды частые // В высоких небесах, // Всплыл месяц,
тени черные // Дорогу перерезали // Ретивым ходокам. // Ой
тени!
тени черные! // Кого вы не нагоните? // Кого не перегоните? // Вас только,
тени черные, // Нельзя поймать — обнять!
Дарья Александровна вопросительно-робко смотрела на его энергическое лицо, которое то всё, то местами выходило на просвет солнца в
тени лип, то опять омрачалась
тенью, и ожидала того, что он скажет дальше; но он, цепляя тростью за щебень,
молча шел подле нее.
Настал полдень. Солнце жгло из-за тонкой завесы сплошных беловатых облаков. Все
молчало, одни петухи задорно перекликались на деревне, возбуждая в каждом, кто их слышал, странное ощущение дремоты и скуки; да где-то высоко в верхушке деревьев звенел плаксивым призывом немолчный писк молодого ястребка. Аркадий и Базаров лежали в
тени небольшого стога сена, подостлавши под себя охапки две шумливо-сухой, но еще зеленой и душистой травы.
Ее устойчиво спокойное отношение к действительности возмущало Самгина, но он
молчал, понимая, что возмущается не только от ума, а и от зависти. События проходили над нею, точно облака и, касаясь ее, как
тени облаков, не омрачали настроения; спокойно сообщив: «Лидия рассказывает, будто Государственный совет хотели взорвать. Не удалось», — она задумчиво спросила:
Сверху спускалась Лидия. Она садилась в угол, за роялью, и чужими глазами смотрела оттуда, кутая, по привычке, грудь свою газовым шарфом. Шарф был синий, от него на нижнюю часть лица ее ложились неприятные
тени. Клим был доволен, что она
молчит, чувствуя, что, если б она заговорила, он стал бы возражать ей. Днем и при людях он не любил ее.