Чу! конь стучит копытами, // Чу, сбруя золоченая // Звенит… еще беда! // Ребята испугалися, // По избам разбежалися, // У окон заметалися // Старухи, старики. // Бежит деревней староста, //
Стучит в окошки палочкой. // Бежит в поля, луга. // Собрал народ: идут — кряхтят! // Беда! Господь прогневался, // Наслал гостей непрошеных, // Неправедных судей! // Знать, деньги издержалися, // Сапожки притопталися, // Знать, голод разобрал!..
Мальчик вышел, весело спрыгнул с крыльца и пустился бегом, не оглядываясь, через поле в Кистеневку. Добежав до деревни, он остановился у полуразвалившейся избушки, первой с края, и
постучал в окошко; окошко поднялось, и старуха показалась.
Настал вечер. Тоскливый ветер выл в трубе. Медленный дождь тихо, настойчиво
стучал в окошки. За окнами было совсем черно. У Передоновых был Володин, Передонов еще утром позвал его пить чай.
Кто-то тихо-тихо
постучал в окошко. Должно быть, Фекла вернулась. Ольга встала и, зевая, шепча молитву, отперла дверь, потом в сенях вынула засов. Но никто не входил, только с улицы повеяло холодом и стало вдруг светло от луны. В открытую дверь было видно и улицу, тихую, пустынную, и самую луну, которая плыла по небу.
Неточные совпадения
На другой день, когда сидел я за элегией и грыз перо
в ожидании рифмы, Швабрин
постучал под моим
окошком.
— Зима, метель метет по улице, мороз избы жмет, а они, французы, бегут, бывало, под
окошко наше, к матери, — она калачи пекла да продавала, —
стучат в стекло, кричат, прыгают, горячих калачей просят.
Вот и Кержацкий конец. Много изб стояло еще заколоченными. Груздев прошел мимо двора брательников Гущиных, миновал избу Никитича и не без волнения подошел к избушке мастерицы Таисьи. Он
постучал в оконце и помолитвовался: «Господи Исусе Христе, помилуй нас!» — «Аминь!» — ответил женский голос из избушки. Груздев больше всего боялся, что не застанет мастерицы дома, и теперь облегченно вздохнул. Выглянув
в окошко, Таисья узнала гостя и бросилась навстречу.
Ему
в этом не отказали, и дело сделалось. Пред вечером чиновник секретно передал дьякону ничего не значащее письмо, а через час после сумерек к дому отца Захарии тихо подъехал верхом огромный черный всадник и, слегка
постучав рукой
в окошко, назвал «кроткого попа» по имени.
— Кто же это
в окошко стучал? — спросил Дымов.