Неточные совпадения
Адриатические волны,
О Брента! нет, увижу вас
И, вдохновенья снова полный,
Услышу ваш волшебный глас!
Он свят для внуков Аполлона;
По гордой лире Альбиона
Он мне знаком, он мне родной.
Ночей Италии златой
Я негой наслажусь на воле
С венецианкою младой,
То говорливой, то немой,
Плывя в таинственной гондоле;
С ней обретут уста мои
Язык Петрарки и
любви.
Перескажу простые речи
Отца иль дяди-старика,
Детей условленные встречи
У старых лип, у ручейка;
Несчастной ревности мученья,
Разлуку, слезы примиренья,
Поссорю вновь, и наконец
Я поведу их под венец…
Я вспомню речи неги страстной,
Слова тоскующей
любви,
Которые в минувши дни
У ног любовницы прекрасной
Мне приходили на
язык,
От коих я теперь отвык.
Еще предвижу затрудненья:
Родной земли спасая честь,
Я должен буду, без сомненья,
Письмо Татьяны перевесть.
Она по-русски плохо знала,
Журналов наших не читала,
И выражалася с трудом
На
языке своем родном,
Итак, писала по-французски…
Что делать! повторяю вновь:
Доныне дамская
любовьНе изъяснялася по-русски,
Доныне гордый наш
языкК почтовой прозе не привык.
Не мадригалы Ленский пишет
В альбоме Ольги молодой;
Его перо
любовью дышит,
Не хладно блещет остротой;
Что ни заметит, ни услышит
Об Ольге, он про то и пишет:
И полны истины живой
Текут элегии рекой.
Так ты,
Языков вдохновенный,
В порывах сердца своего,
Поешь бог ведает кого,
И свод элегий драгоценный
Представит некогда тебе
Всю повесть о твоей судьбе.
Но эта маленькая ссора // Имела участь нежных ссор: // Меж них завелся очень скоро // Немой, но внятный разговор. //
Язык любви, язык чудесный, // Одной лишь юности известный, // Кому, кто раз хоть был любим, // Не стал ты языком родным? // В минуту страстного волненья // Кому хоть раз ты не помог // Близ милых уст, у милых ног? // Кого под игом принужденья, // В толпе завистливой и злой, // Не спас ты, чудный и живой?
Неточные совпадения
Где же тот, кто бы на родном
языке русской души нашей умел бы нам сказать это всемогущее слово: вперед? кто, зная все силы, и свойства, и всю глубину нашей природы, одним чародейным мановеньем мог бы устремить на высокую жизнь русского человека? Какими словами, какой
любовью заплатил бы ему благодарный русский человек. Но веки проходят за веками; полмиллиона сидней, увальней и байбаков дремлют непробудно, и редко рождается на Руси муж, умеющий произносить его, это всемогущее слово.
Но как ни исполнен автор благоговения к тем спасительным пользам, которые приносит французский
язык России, как ни исполнен благоговения к похвальному обычаю нашего высшего общества, изъясняющегося на нем во все часы дня, конечно, из глубокого чувства
любви к отчизне, но при всем том никак не решается внести фразу какого бы ни было чуждого
языка в сию русскую свою поэму.
Она болезненно чувствовала прекрасную обособленность сына; грусть,
любовь и стеснение наполняли ее, когда она прижимала мальчика к груди, где сердце говорило другое, чем
язык, привычно отражающий условные формы отношений и помышлений.
Ночью он прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный
язык этой драмы без действия загипнотизировал его, наполнил смутной печалью, но смысл пьесы Клим не уловил. С досадой бросив книгу на пол, он попытался заснуть и не мог. Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о праве людей быть жестокими в
любви, он спросил себя:
Одни считали ее простой, недальней, неглубокой, потому что не сыпались с
языка ее ни мудрые сентенции о жизни, о
любви, ни быстрые, неожиданные и смелые реплики, ни вычитанные или подслушанные суждения о музыке и литературе: говорила она мало, и то свое, не важное — и ее обходили умные и бойкие «кавалеры»; небойкие, напротив, считали ее слишком мудреной и немного боялись. Один Штольц говорил с ней без умолка и смешил ее.