Неточные совпадения
От хладного разврата света
Еще увянуть не успев,
Его душа была согрета
Приветом друга, лаской дев;
Он
сердцем милый был невежда,
Его лелеяла надежда,
И мира новый блеск и шум
Еще пленяли
юный ум.
Он забавлял мечтою сладкой
Сомненья
сердца своего;
Цель жизни нашей для него
Была заманчивой загадкой,
Над ней он голову ломал
И чудеса подозревал.
Когда прибегнем мы под знамя
Благоразумной тишины,
Когда страстей угаснет пламя
И нам становятся смешны
Их своевольство иль порывы
И запоздалые отзывы, —
Смиренные не без труда,
Мы любим слушать иногда
Страстей чужих язык мятежный,
И нам он
сердце шевелит.
Так точно старый инвалид
Охотно клонит слух прилежный
Рассказам
юных усачей,
Забытый в хижине своей.
И шагом едет в чистом поле,
В мечтанья погрузясь, она;
Душа в ней долго поневоле
Судьбою Ленского полна;
И мыслит: «Что-то с Ольгой стало?
В ней
сердце долго ли страдало,
Иль скоро слез прошла пора?
И где теперь ее сестра?
И где ж беглец людей и света,
Красавиц модных модный враг,
Где этот пасмурный чудак,
Убийца
юного поэта?»
Со временем отчет я вам
Подробно обо всем отдам...
Любви все возрасты покорны;
Но
юным, девственным
сердцамЕе порывы благотворны,
Как бури вешние полям:
В дожде страстей они свежеют,
И обновляются, и зреют —
И жизнь могущая дает
И пышный цвет, и сладкий плод.
Но в возраст поздний и бесплодный,
На повороте наших лет,
Печален страсти мертвой след:
Так бури осени холодной
В болото обращают луг
И обнажают лес вокруг.
Одно только слово, — прокричал я, уже схватив чемодан, — если я сейчас к вам опять «кинулся на шею», то единственно потому, что, когда я вошел, вы с таким искренним удовольствием сообщили мне этот факт и «обрадовались», что я успел вас застать, и это после давешнего «дебюта»; этим искренним удовольствием вы разом перевернули мое «
юное сердце» опять в вашу сторону.
Вон мелькнули в окнах четыре фигуры за четвероугольным столом, предающиеся деловому отдохновению за карточным столом; вот из другого окна столбом валит дым, обличающий собравшуюся в доме веселую компанию приказных, а быть может, и сановников; вот послышался вам из соседнего дома смех, звонкий смех, от которого вдруг упало в груди ваше
юное сердце, и тут же, с ним рядом, произносится острота, очень хорошая острота, которую вы уж много раз слышали, но которая, в этот вечер, кажется вам особенно привлекательною, и вы не сердитесь, а как-то добродушно и ласково улыбаетесь ей.
Мечтательности, чувствительности, которую некогда так хлопотал распространить добродушный Карамзин [Карамзин Николай Михайлович (1766—1826) — известный русский писатель и историк, автор повести «Бедная Лиза», пользовавшейся большим успехом.], — ничего этого и в помине нет: тщеславие и тщеславие, наружный блеск и внутренняя пустота заразили
юные сердца.
Неточные совпадения
Сам же я не только не намерен просить за него прощенья или извинять и оправдывать простодушную его веру его
юным возрастом, например, или малыми успехами в пройденных им прежде науках и проч., и проч., но сделаю даже напротив и твердо заявлю, что чувствую искреннее уважение к природе
сердца его.
Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него
сердце его и воистину, воистину горит, как и в
юные беспорочные годы.
Вспоминая тех, разве можно быть счастливым в полноте, как прежде, с новыми, как бы новые ни были ему милы?» Но можно, можно: старое горе великою тайной жизни человеческой переходит постепенно в тихую умиленную радость; вместо
юной кипучей крови наступает кроткая ясная старость: благословляю восход солнца ежедневный, и
сердце мое по-прежнему поет ему, но уже более люблю закат его, длинные косые лучи его, а с ними тихие, кроткие, умиленные воспоминания, милые образы изо всей долгой и благословенной жизни — а надо всем-то правда Божия, умиляющая, примиряющая, всепрощающая!
Чистые в душе и
сердце мальчики, почти еще дети, очень часто любят говорить в классах между собою и даже вслух про такие вещи, картины и образы, о которых не всегда заговорят даже и солдаты, мало того, солдаты-то многого не знают и не понимают из того, что уже знакомо в этом роде столь
юным еще детям нашего интеллигентного и высшего общества.
Неожиданное же и ученое рассуждение его, которое он сейчас выслушал, именно это, а не другое какое-нибудь, свидетельствовало лишь о горячности
сердца отца Паисия: он уже спешил как можно скорее вооружить
юный ум для борьбы с соблазнами и огородить
юную душу, ему завещанную, оградой, какой крепче и сам не мог представить себе.