— Полно врать, Антон Пафнутьич. Знаем мы вас; куда тебе деньги тратить, дома живешь
свинья свиньей, никого не принимаешь, своих мужиков обдираешь, знай копишь да и только.
— Константин Федорович! Платон Михайлович! — вскрикнул он. — Отцы родные! вот одолжили приездом! Дайте протереть глаза! Я уж, право, думал, что ко мне никто не заедет. Всяк бегает меня, как чумы: думает — попрошу взаймы. Ох, трудно, трудно, Константин Федорович! Вижу — сам всему виной! Что делать?
свинья свиньей зажил. Извините, господа, что принимаю вас в таком наряде: сапоги, как видите, с дырами. Да чем вас потчевать, скажите?
— Полезь-ка, так узнает! Разве нет в дворне женского пола, кроме меня? С Прошкой свяжусь! вишь, что выдумал! Подле него и сидеть-то тошно —
свинья свиньей! Он, того и гляди, норовит ударить человека или сожрать что-нибудь барское из-под рук — и не увидишь.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Не судьба, батюшка, судьба — индейка: заслуги привели к тому. (В сторону.)Этакой
свинье лезет всегда в рот счастье!
Коробкин (читая).«Надзиратель за богоугодным заведением Земляника — совершенная
свинья в ермолке».
Артемий Филиппович (к зрителям).И неостроумно!
Свинья в ермолке! где ж
свинья бывает в ермолке?
Городничий. Вот когда зарезал, так зарезал! Убит, убит, совсем убит! Ничего не вижу. Вижу какие-то
свиные рыла вместо лиц, а больше ничего… Воротить, воротить его! (Машет рукою.)
Придет, глядит начальником // (Горда
свинья: чесалася // О барское крыльцо!), // Кричит: «Приказ по вотчине!» // Ну, слушаем приказ: // «Докладывал я барину, // Что у вдовы Терентьевны // Избенка развалилася, // Что баба побирается // Христовым подаянием, // Так барин приказал: