Не было у нас ни обедов по подписке, ни тостов, ни адресов, ни просьб о разрешении
идти на брань с врагом поголовно, с чадами и домочадцами.
— Я
шел на брань за отечество в двенадцатом году… Я из посольских секретарей поступил солдатом в действующую армию, а вы, на старости лет, из каких нравственных побуждений ищите губернаторства?
Неточные совпадения
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как
на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог весть с чего накинется, //
Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! // Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда
на барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!
Я думал уж о форме плана // И как героя назову; // Покамест моего романа // Я кончил первую главу; // Пересмотрел всё это строго; // Противоречий очень много, // Но их исправить не хочу; // Цензуре долг свой заплачу // И журналистам
на съеденье // Плоды трудов моих отдам; //
Иди же к невским берегам, // Новорожденное творенье, // И заслужи мне
славы дань: // Кривые толки, шум и
брань!
Кудряш. Да нешто убережешься! Попал
на базар, вот и конец! Всех мужиков переругает. Хоть в убыток проси, без
брани все-таки не отойдет. А потом и
пошел на весь день.
Но смеяться
на море безнаказанно нельзя: кто-нибудь тут же
пойдет по каюте, его повлечет наклонно по полу; он не успеет наклониться — и, смотришь, приобрел шишку
на голове; другого плечом ударило о косяк двери, и он начинает
бранить бог знает кого.
Она сейчас же увидела бы это, как только прошла бы первая горячка благодарности; следовательно, рассчитывал Лопухов, в окончательном результате я ничего не проигрываю оттого, что
посылаю к ней Рахметова, который будет ругать меня, ведь она и сама скоро дошла бы до такого же мнения; напротив, я выигрываю в ее уважении: ведь она скоро сообразит, что я предвидел содержание разговора Рахметова с нею и устроил этот разговор и зачем устроил; вот она и подумает: «какой он благородный человек, знал, что в те первые дни волнения признательность моя к нему подавляла бы меня своею экзальтированностью, и позаботился, чтобы в уме моем как можно поскорее явились мысли, которыми облегчилось бы это бремя; ведь хотя я и сердилась
на Рахметова, что он
бранит его, а ведь я тогда же поняла, что, в сущности, Рахметов говорит правду; сама я додумалась бы до этого через неделю, но тогда это было бы для меня уж не важно, я и без того была бы спокойна; а через то, что эти мысли были высказаны мне в первый же день, я избавилась от душевной тягости, которая иначе длилась бы целую неделю.