Сердце его исполнено было печальных предчувствий, он боялся уже не
застать отца в живых, он воображал грустный образ жизни, ожидающий его в деревне, глушь, безлюдие, бедность и хлопоты по делам, в коих он не знал никакого толку.
Жарким летним вечером Клим
застал отца и брата в саду, в беседке; отец, посмеиваясь необычным, икающим смехом, сидел рядом с Дмитрием, крепко прижав его к себе; лицо Дмитрия было заплакано; он тотчас вскочил и ушел, а отец, смахивая платком капельки слез с брюк своих, сказал Климу:
Оказалось, однако, что кризис миновал благополучно, и вскоре пугавшие нас консисторские фигуры исчезли. Но я и теперь помню ту минуту, когда я
застал отца и мать такими растроганными и исполненными друг к другу любви и жалости. Значит, к тому времени они уже сжились и любили друг друга тихо, но прочно.
Наталья Федоровна вихрем, «по-аракчеевски», прискакавшая в Петербург,
застала отца уже без памяти, он не узнавал окружающих, не узнал и дочери.
Предчувствие молодой женщины оправдалось. Мать писала, что Федор Николаевич, накануне уже совсем собравшийся в Грузино, вдруг почувствовал себя худо и слег, к вечеру слабость увеличилась, а потому она и просила дочь немедленно приехать, если она хочет
застать отца в живых. „Он очень плох, и доктора не ручаются за исход болезни. Приезжай немедленно“, — оканчивала письмо Дарья Алексеевна».
Неточные совпадения
Сам Ермил, // Покончивши с рекрутчиной, // Стал тосковать, печалиться, // Не пьет, не ест: тем кончилось, // Что в деннике с веревкою //
Застал его
отец.
— Поля! — крикнула Катерина Ивановна, — беги к Соне, скорее. Если не
застанешь дома, все равно, скажи, что
отца лошади раздавили и чтоб она тотчас же шла сюда… как воротится. Скорей, Поля! На, закройся платком!
Между тем Николай Петрович тоже проснулся и отправился к Аркадию, которого
застал одетым.
Отец и сын вышли на террасу, под навес маркизы; возле перил, на столе, между большими букетами сирени, уже кипел самовар. Явилась девочка, та самая, которая накануне первая встретила приезжих на крыльце, и тонким голосом проговорила:
Неохотно и немного поговорив о декабристах,
отец вскочил и ушел, насвистывая и вызвав у Клима ревнивое желание проверить его слова. Клим тотчас вошел в комнату брата и
застал Дмитрия сидящим на подоконнике.
В ее комнате стоял тяжелый запах пудры, духов и от обилия мебели было тесно, как в лавочке старьевщика. Она села на кушетку, приняв позу Юлии Рекамье с портрета Давида, и спросила об
отце. Но, узнав, что Клим
застал его уже без языка, тотчас же осведомилась, произнося слова в нос: