Неточные совпадения
— Что он? Ничего… мужчина! У них, знаете, как-то чувств-то этаких нет… А уж он и особенно, всегда был такой неласковый. Ну, вот хоть ко мне: я ему, недалеко считать,
родная тетка; ведь никогда, сударыня моя,
не придет; чтобы этак приласкался, поговорил бы, посоветовался, рассказал бы что-нибудь — никогда! Придет, сидит да ногой болтает, согрешила грешная. Я с вами, Феоктиста Саввишна, говорю откровенно…
Конечно, я хоть и
родная тетка, а всегда скажу: он
не картежник,
не мот какой-нибудь,
не пьяница — этого ничего нет; да ученья-то в нем как-то
не видно, а уж его ли, кажется,
не учили?
— Я ведь смеюсь. Месяц только и танцевать-то учился: молодой еще человек, только просто медведь; сидит да ногой болтает; и родные-то тюфяком зовут.
Не больно, кажется, и умен; говорить решительно ничего
не умеет.
Мы видели, какие печальные обстоятельства встретили Бешметева на родине, видели, как приняли
родные его намерение уехать опять в Москву; мать плакала, тетка бранилась; видели потом, как Павел почти отказался от своего намерения, перервал свои тетради, хотел сжечь книги и как потом отложил это, в надежде, что мать со временем выздоровеет и отпустит его; но старуха
не выздоравливала; герой мой беспрестанно переходил от твердого намерения уехать к решению остаться, и вслед за тем тотчас же приходила ему в голову заветная мечта о профессорстве — он вспоминал любимый свой труд и грядущую славу.
— Что это, батюшка Владимир Андреич? Да я-то на что? Худа ли, хороша ли, все-таки сваха. В этом-то теперь и состоит мое дело, чтобы все было прилично: на родных-то нечего надеяться. Перепетуя Петровна вышла гадкая женщина, просто ехидная: я только говорить
не хочу, а много я обид приняла за мое что называется расположение.
— Ну, Павел Васильич, дай тебе бог счастия, дай бог, чтобы твоя будущая жена была тебе и нам на утешение. Нас тоже
не забывай: мы тебе
не чужие, а
родные. Можно сказать, что все мы живем в тебя; конечно, супружество — дело великое, хоть сама и
не испытала, а понимаю: тут иной человек, иные и мысли. Ну, с богом, тронемтесь.
Перепетуя Петровна решительно разошлась с своим
родным племянником, даже голубушку-сестрицу третий месяц
не видала.
— Прекрасно! Так она и сиди у матушки, — на вас-то она какое имеет влияние? До вас ей какое дело? Помилуйте, в нашем образованном веке отцы
родные не мешаются в семейные дела детей. Ну вот я, скажите, пожалуйста, мешался ли хоть во что-нибудь? Позволил ли я себе оскорбить вас хоть каким-нибудь ничтожным словом? Вы вежливы, а я еще того вежливее, и прекрасно.
До пятидесяти лет прожил он холостяком, успев в продолжение этого времени нажить основательную подагру и тысяч триста денег; имение свое держал он в порядке и
не закладывал, развлекаясь обыкновенно псовой охотой и двумя или тремя доморощенными шутами, и, наконец, сбирал к себе раза по три в год всю свою огромную
родню и задавал им на славу праздники.
Услышав это намерение, вся
родня пришла в отчаяние, пророча, что сиротка сам непременно будет года через три парижским ветошником, потому что матушка, конечно,
не замедлит промотать все состояние с каким-нибудь своим старым любовником.
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца
родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Чтоб всей
родне твоей
не довелось видеть света божьего!
Потом свою вахлацкую, //
Родную, хором грянули, // Протяжную, печальную, // Иных покамест нет. //
Не диво ли? широкая // Сторонка Русь крещеная, // Народу в ней тьма тём, // А ни в одной-то душеньке // Спокон веков до нашего //
Не загорелась песенка // Веселая и ясная, // Как вёдреный денек. //
Не дивно ли?
не страшно ли? // О время, время новое! // Ты тоже в песне скажешься, // Но как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!
Теперь уж
не до гордости // Лежать в
родном владении // Рядком с отцами, с дедами, // Да и владенья многие // Барышникам пошли.
Хозяйка
не ответила. // Крестьяне, ради случаю, // По новой чарке выпили // И хором песню грянули // Про шелковую плеточку. // Про мужнину
родню.