Неточные совпадения
Князю Гальцину вдруг ужасно стыдно стало за
поручика Непшитшетского и еще больше за себя. Он почувствовал, что краснеет — чтó редко с ним случалось — отвернулся от
поручика и, уже больше не расспрашивая
раненых и не наблюдая за ними, пошел на перевязочный пункт.
— О! это ужасный народ! вы их не изволите знать, — подхватил
поручик Непшитшетский, — я вам скажу, от этих людей ни гордости, ни патриотизма, ни чувства лучше не спрашивайте. Вы вот посмотрите, эти толпы идут, ведь тут десятой доли нет
раненых, а то всё асистенты, только бы уйти с дела. Подлый народ! — Срам так поступать, ребята, срам! Отдать нашу траншею! — добавил он, обращаясь к солдатам.
— Как же! очень буду слушать, что Москва [Во многих армейских полках офицеры полупрезрительно, полуласкательно называют солдата Москва или еще присяга.] болтает! — пробормотал
поручик, ощущая какую-то тяжесть апатии на сердце и туманность мыслей, оставленных в нем видом транспорта
раненых и словами солдата, значение которых невольно усиливалось и подтверждалось звуками бомбардированья.
Выключенный или выгнанный из гимназии, он определился в военную службу солдатом и в настоящее время служил артиллерийским
поручиком и состоял адъютантом при генерале Капцевиче [Капцевич Петр Михайлович (1772–1840) — генерал, впоследствии генерал-губернатор Западной Сибири.], директоре канцелярии Военного министерства и любимце всемогущего тогда военного министра Аракчеева; у него-то остановился наш
раненый товарищ.
После этого, во время одной экспедиции, когда
поручик отступал с цепью, отстреливаясь от неприятеля, он услыхал между врагами, что кто-то его звал по имени, и его
раненый кунак выехал вперед и знаками приглашал
поручика сделать то же.