Неточные совпадения
Сусанна принялась аккуратно исполнять
просьбу Егора Егорыча и через неделю же
после его приезда в Петербург она написала ему, что у них в Москве все идет по-прежнему: Людмила продолжает болеть, мамаша страдает и плачет, «а я, — прибавляла она и о себе, — в том только нахожу успокоение и утешение, что молюсь, и одно меня смущает: прежде я всегда ходила за обедни, за всенощные; но теперь мне гораздо отраднее молиться, когда в церкви никого нет.
Gnadige Frau, заправлявшая по
просьбе Егора Егорыча всем хозяйством, почти прибежала в залу послушать игру Музы и
после нескольких отрывков, сыгранных юною музыкантшей, пришла в восторг.
После обеда Муза и Лябьев, по
просьбе хозяина, стали играть в четыре руки, и хотя Лябьев играл секондо, а Муза примо, но gnadige Frau хорошо поняла, как он много был образованнее и ученее в музыкальном смысле своей соигрицы. Gnadige Frau втайне чрезвычайно желала бы сыграть с Лябьевым что-нибудь, чтобы показать ему, как и она тоже была образована в этом отношении, но, отстав столь давно от музыки, она не решалась высказать этого желания.
Неточные совпадения
— В том-то и дело, что премерзейшее дело! Говорят, что Чичиков и что подписано завещание уже
после смерти: нарядили какую-то бабу, наместо покойницы, и она уж подписала. Словом, дело соблазнительнейшее. Говорят, тысячи
просьб поступило с разных сторон. К Марье Еремеевне теперь подъезжают женихи; двое уж чиновных лиц из-за нее дерутся. Вот какого роду дело, Афанасий Васильевич!
Вскоре
после смерти жены он было попросился туда, но образ его жизни, нравы и его затеи так были известны в обществе, что ему, в ответ на
просьбу, коротко отвечено было: «Незачем». Он пожевал губами, похандрил, потом сделал какое-то громадное, дорогое сумасбродство и успокоился.
После того, уже промотавшись окончательно, он в Париж не порывался.
Самовар очень пригодился, и вообще самовар есть самая необходимая русская вещь, именно во всех катастрофах и несчастиях, особенно ужасных, внезапных и эксцентрических; даже мать выкушала две чашечки, конечно
после чрезвычайных
просьб и почти насилия.
Из толпы вышел седой старик. Он подал мне коготь рыси и велел положить его в карман, для того чтобы я не забыл
просьбы их относительно Ли Тан-куя.
После этого мы расстались: удэгейцы вернулись назад, а мы пошли своей дорогой.
Возвратись, он велел подавать свою карету и, несмотря на усильные
просьбы Кирила Петровича остаться ночевать, уехал тотчас
после чаю.