Неточные совпадения
— Да ты садись, пожалуйста, — сказал Павел,
заметив, наконец, что
Макар Григорьевич все чаще и чаще начинает переступать с ноги на ногу.
— Была, — отвечал
Макар Григорьев и потом,
заметив, что утомление и тоска на лице Павла как бы увеличились, он прибавил: — Что же я за дурак этакой, вам покушать, чай, надо.
Огурцов, в тех же опорках и только надев мятую-измятую поддевку, побежал и очень скоро, хоть не совсем исправно, принес все, что ему было приказано: хлеб он залил расплескавшейся ухой, огурец дорогой уронил, потом поднял его и с, песком опять положил на тарелку.
Макар Григорьев
заметил это и стал его бранить.
— Я полагаю, весьма подлое, — проговорил Павел и ушел; он очень рассердился на Салова и прошел прямо на Кисловку к
Макару Григорьеву, с тем, чтобы рассказать ему все откровенно, посоветоваться с ним, — что делать и что предпринять. Он видел и
заметил еще прежде, что
Макар Григорьев был к нему как-то душевно расположен.
— Да ничего не делать, веста, как и при папеньке было!.. Что еще тут делать? — перебил
Макар Григорьев почти строго Павла, а сам в это время подмигивал ему так, чтобы Кирьян не
заметил этого.
Они вошли в хорошую, просторную избу, и, только войдя сюда,
Макар заметил, что на дворе был сильный мороз. Посредине избы стоял камелек чудной резной работы, из чистого серебра, и в нем пылали золотые поленья, давая ровное тепло, сразу проникавшее все тело. Огонь этого чудного камелька не резал глаз, не жег, а только грел, и Макару опять захотелось вечно стоять здесь и греться. Поп Иван также подошел к камельку и протянул к нему иззябшие руки.
Неточные совпадения
— Ну да, так я и знал, народные предрассудки: «лягу, дескать, да, чего доброго, уж и не встану» — вот чего очень часто боятся в народе и предпочитают лучше проходить болезнь на ногах, чем лечь в больницу. А вас,
Макар Иванович, просто тоска берет, тоска по волюшке да по большой дорожке — вот и вся болезнь; отвыкли подолгу на месте жить. Ведь вы — так называемый странник? Ну, а бродяжество в нашем народе почти обращается в страсть. Это я не раз
заметил за народом. Наш народ — бродяга по преимуществу.
Об этом мне придется после сказать, но здесь лишь
замечу, что
Макар Иванович не разваливался в гостиной на диванах, а скромно помещался где-нибудь за перегородкой.
При этом
замечу, что
Макар Иванович был настолько остроумен, что никогда не прописывал «его высокородия достопочтеннейшего господина Андрея Петровича» своим «благодетелем», хотя и прописывал неуклонно в каждом письме свой всенижайший поклон, испрашивая у него милости, а на самого его благословение Божие.
Но в этот раз
Макар Иванович как-то неожиданно и удивительно повернул разговор;
замечу, что Версилов и доктор очень нахмуренно разговаривали поутру о его здоровье.
В то утро, то есть когда я встал с постели после рецидива болезни, он зашел ко мне, и тут я в первый раз узнал от него об их общем тогдашнем соглашении насчет мамы и
Макара Ивановича; причем он
заметил, что хоть старику и легче, но доктор за него положительно не отвечает.