Неточные совпадения
Все эти подозрения и намеки, высказанные маленьким обществом Григоровых барону, имели некоторое основание
в действительности: у него
в самом
деле кое-что начиналось с Анной Юрьевной; после того неприятного ужина
в Немецком клубе барон дал
себе слово не ухаживать больше за княгиней; он так же хорошо, как и она, понял, что князь начудил все из ревности, а потому подвергать
себя по этому поводу новым неприятностям барон вовсе не желал, тем более, что черт знает из-за чего и переносить все это было, так как он далеко не был уверен, что когда-нибудь увенчаются успехом его искания перед княгиней; но
в то же время переменить с ней сразу тактику и начать обращаться холодно и церемонно барону не хотелось, потому что это прямо значило
показать себя в глазах ее трусом, чего он тоже не желал.
Елена очень хорошо понимала, что при той цели жизни, которую она
в настоящее время избрала для
себя, и при том идеале, к которому положила стремиться, ей не было никакой возможности опять сблизиться с князем, потому что, если б он даже не стал мешать ей действовать, то все-таки один его сомневающийся и несколько подсмеивающийся вид стал бы отравлять все ее планы и надежды, а вместе с тем Елена ясно видела, что она воспламенила к
себе страстью два новые сердца: сердце m-r Николя, над чем она, разумеется, смеялась
в душе, и сердце m-r Жуквича, который
день ото
дня начинал ей
показывать все более и более преданности и почти какого-то благоговения.
Полиция, с своей стороны, распорядилась точно так же, как и Елпидифор Мартыныч: из денег она
показала налицо только полтораста рублей, которые нужны были, по ее расчету, на похороны; остальные, равно как и другие ценные вещи, например, брошки, серьги и даже серебряные ложки, попрятала
себе в карманы и тогда уже послала известить мирового судью, который пришел после того на другой только
день и самым тщательным образом описал и запечатал разное старое платье и тряпье Елизаветы Петровны.
Неточные совпадения
Решив остановиться
дня на два
в Москве, чтоб
показать себя Лидии, он мысленно пошутил:
Четырех
дней было достаточно для того, чтоб Самгин почувствовал
себя между матерью и Варавкой
в невыносимом положении человека, которому двое людей навязчиво
показывают, как им тяжело жить. Варавка, озлобленно ругая купцов, чиновников, рабочих, со вкусом выговаривал неприличные слова, как будто забывая о присутствии Веры Петровны, она всячески
показывала, что Варавка «ужасно» удивляет ее, совершенно непонятен ей, она относилась к нему, как бабушка к Настоящему Старику — деду Акиму.
— И зовете меня на помощь; думал, что пришла пора медведю «сослужить службу», и чуть было не оказал вам
в самом
деле «медвежьей услуги», — добавил он, вынимая из кармана и
показывая ей обломок бича. — От этого я позволил
себе сделать вам дерзкий вопрос об имени… Простите меня, ради Бога, и скажите и остальное: зачем вы открыли мне это?
Губернатор ласково хлопнул рукой по его ладони и повел к
себе,
показал экипаж, удобный и покойный, — сказал, что и кухня поедет за ним, и карты захватит. «
В пикет будем сражаться, — прибавил он, — и мне веселее ехать, чем с одним секретарем, которому много будет
дела».
Я заметил очень хорошо, что
в нем боролись два чувства, он понял всю несправедливость
дела, но считал обязанностью директора оправдать действие правительства; при этом он не хотел передо мной
показать себя варваром, да и не забывал вражду, которая постоянно царствовала между министерством и тайной полицией.