В
душе, там, глубоко, образовалась какая-то особенная пустота, которая даже не
мучила его: он только чувствовал себя частью этого громадного целого, которое шевелилось в партере, как тысячеголовое чудовище.
Он рассматривал потемневшее полотно и несколько раз тяжело вздохнул: никогда еще ему не было так жаль матери, как именно теперь, и никогда он так не желал ее видеть, как в настоящую минуту. На
душе было так хорошо, в голове было столько мыслей, но с кем поделиться ими, кому открыть
душу! Привалов чувствовал всем существом своим, что его жизнь осветилась каким-то новым светом, что-то, что его
мучило и давило еще так недавно, как-то отпало само собой, и будущее было так ясно, так хорошо.
Он мастерски ловил и
мучил на диалектической жаровне остановившихся на полдороге, пугал робких, приводил в отчаяние дилетантов и при всем этом смеялся, как казалось, от
души.