— Нет, уж ты не прекословь, Василий Борисыч, — продолжал уговаривать его Иван Григорьич. —
Потешь старика, пожалей — добра ведь желает тебе.
Неточные совпадения
— Нет, надо к отцу проехать. Ты знаешь, он от *** в тридцати верстах. Я его давно не видал и мать тоже: надо
стариков потешить. Они у меня люди хорошие, особенно отец: презабавный. Я же у них один.
«Помочь хотел девушке, полечить голубушку, и то
старик задумался, как допустить меня, окаянного, в ее светлицу честную, а вот Яшку-то, бывало, частенько зовут,
потешал он ее и сенных девушек… — снова начал думать Ермак Тимофеевич. — Указывают, значит, чтобы знал свое место, а я еще в родню норовлю залезть… Затейник!»
— Ничего не значит… Прознал он вексель-то у него какой, может его за тысчонку, а то и меньше учел… Видит, дело дрянь, денежки все рано пропадают, дай, думает,
потешу дурака… Тебе и отдал… А ты меня хотел подвести… но только меня трудновато… Нюх есть… ой, какой нюх… Векселя-то эти на ощупь оцениваю… по запаху цену назначу… Хе, хе, хе… — раскатился
старик довольным смехом.
— Здорово, Андрюша, — сказал Василий Федорович, сидя, с роскошным самодовольством, на креселках своих, кряхтевших под дородною тяжестью его, и поцеловал в маковку мальчика, к нему подошедшего; потом, обратясь к
старику, примолвил: — Добро пожаловать, Афоня! Садись-ка на большое место: сказочнику и страннику везде почет.
Потешь же нас ныне словом о том, как в Индусах войну ведут, оллоперводигер.