Кажется, древние предчувствовали, что их вера, их понятия, их царства должны вскоре сокрушиться, что новый мир должен сменить их мир.
Всё, что могло попасть под него, непременно должно было сокрушиться вдребезги.
Но если идея близка к истине, то всякое противодействие должно сокрушиться об её алмазную твёрдость, должно затмиться в её белокалильном блеске.