Все семейство Зиновья Алексеича, особенно мать с дочерьми, произвели на него какое-то таинственное обаяние, и того
отрадного чувства, что испытывал он, находясь в их кругу, он не променял бы теперь ни на что на свете…
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то
отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
Нет, Бог с ним, с морем! Самая тишина и неподвижность его не рождают
отрадного чувства в душе: в едва заметном колебании водяной массы человек все видит ту же необъятную, хотя и спящую силу, которая подчас так ядовито издевается над его гордой волей и так глубоко хоронит его отважные замыслы, все его хлопоты и труды.
Какое я сокровище храню // В груди моей. Ребенком прибежала // Снегурочка в зеленый лес — выходит // Девицею с душой счастливой, полной //
Отрадных чувств и золотых надежд. // Снесу мой клад тропинкой неизвестной; // Одна лишь я по ней бродила, лешим // Протоптана она между болотом // И озером. Никто по ней не ходит, // Лишь лешие, для шутки, горьких пьяниц // Манят по ней, чтоб завести в трясину // Без выхода.
По мере удаления от предметов, связанных с тяжелыми воспоминаниями, наполнявшими до сей поры мое воображение, воспоминания эти теряют свою силу и быстро заменяются
отрадным чувством сознания жизни, полной силы, свежести и надежды.
Неточные совпадения
О! я не стану описывать мои
чувства, да и некогда мне, но отмечу лишь одно: может быть, никогда не переживал я более
отрадных мгновений в душе моей, как в те минуты раздумья среди глубокой ночи, на нарах, под арестом.
Признаться сказать, ни в какое время года Колотовка не представляет
отрадного зрелища; но особенно грустное
чувство возбуждает она, когда июльское сверкающее солнце своими неумолимыми лучами затопляет и бурые, полуразметанные крыши домов, и этот глубокий овраг, и выжженный, запыленный выгон, по которому безнадежно скитаются худые, длинноногие курицы, и серый осиновый сруб с дырами вместо окон, остаток прежнего барского дома, кругом заросший крапивой, бурьяном и полынью и покрытый гусиным пухом, черный, словно раскаленный пруд, с каймой из полувысохшей грязи и сбитой набок плотиной, возле которой, на мелко истоптанной, пепеловидной земле овцы, едва дыша и чихая от жара, печально теснятся друг к дружке и с унылым терпеньем наклоняют головы как можно ниже, как будто выжидая, когда ж пройдет наконец этот невыносимый зной.
Незнаемых тобой, — одно желанье, //
Отрадное для молодого сердца, // А вместе все, в один венок душистый // Сплетясь пестро, сливая ароматы // В одну струю, — зажгут все
чувства разом, // И вспыхнет кровь, и очи загорятся, // Окрасится лицо живым румянцем // Играющим, — и заколышет грудь // Желанная тобой любовь девичья.
Одним словом, ура Лицею старого чекана! Это был вечером тост при громком туше. Вся древность наша искренно разделила со мной благодарное
чувство мое; оно сливалось необыкновенно приятно со звуками вашего фортепиано. Осушили бокалы за вас, добрые друзья, и за нашего старого директора. Желали вам всего
отрадного; эти желания были так задушевны, что они должны непременно совершиться.