Неточные совпадения
Это — сокровенная сионская
горница. Тут бывают раденья Божьих людей. Рядом вдоль всей
горницы коридор, а по другую его сторону семь небольших комнат, каждая в одно
окно, без дверей
из одной в другую. Во время о́но в те комнаты уединялись генеральские собутыльники с девками да молодками, а теперь люди Божьи, готовясь к раденью, облачаются тут в «белые ризы». Пред сионской
горницей были еще комнаты, уставленные старой мебелью, они тоже бывали назаперти. Во всем нижнем этаже пахло сыростью и затхлостью.
Под эти слова воротились люди Божии. Они были уже в обычной одежде. Затушив свечи, все вышли. Николай Александрыч запер сионскую
горницу и положил ключ в карман. Прошли несколько комнат в нижнем этаже… Глядь, уж утро, летнее солнце поднялось высоко… Пахнуло свежестью в растворенные
окна большой комнаты, где был накрыт стол. На нем были расставлены разные яства: уха, ботвинья с осетриной, караси
из барских прудов, сотовый мед, варенье, конфеты, свежие плоды и ягоды. Кипел самовар.
— Так лучше в саду отдохнешь, — сказала Варенька. — Здесь место глухое. Нарочно забросили его, чтобы сторонним этих
окон не было видно. Это ведь сионская
горница, — прибавила она, указывая на
окна нижнего этажа. — Это восемь
окон сионской
горницы, рядом в три
окна кладовая, тут сложены белые ризы, знамена, покровцы и свечи. А дальше
окна из одевальных комнат.
— Да… Из себя тоже красивый парень… на твоего похож, а твой-то его приятель… тоже, как мы с тобой, водой не разольешь… Не раз я его с ним видывала
из окна горницы… как ты рассказываешь, так вылитый…
Неточные совпадения
— Вон его
горница, — сказала баба, показывая на одно
из окон, выходивших в поле. — А тут он спит.
Я его ни разу не видал — то есть порядочно; но однажды я сидел один в
горнице (в комиссии), допрос кончился,
из моего
окна видны были освещенные сени; подали дрожки, я бросился инстинктивно к
окну, отворил форточку и видел, как сели плац-адъютант и с ним Огарев, дрожки укатились, и ему нельзя было меня заметить.
В каждой комнате, чуть ли не в каждом
окне, были у меня замечены особенные предметы или места, по которым я производил мои наблюдения:
из новой
горницы, то есть
из нашей спальни, с одной стороны виднелась Челяевская гора, оголявшая постепенно свой крутой и круглый взлобок, с другой — часть реки давно растаявшего Бугуруслана с противоположным берегом;
из гостиной чернелись проталины на Кудринской горе, особенно около круглого родникового озера, в котором мочили конопли;
из залы стекленелась лужа воды, подтоплявшая грачовую рощу;
из бабушкиной и тетушкиной
горницы видно было гумно на высокой горе и множество сурчин по ней, которые с каждым днем освобождались от снега.
Наконец раздался крик: «Едут, едут!» Бабушку поспешно перевели под руки в гостиную, потому что она уже плохо ходила, отец, мать и тетка также отправились туда, а мы с сестрицей и даже с братцем, разумеется, с дядькой, нянькой, кормилицей и со всею девичьей, заняли
окна в тетушкиной и бабушкиной
горницах, чтоб видеть, как подъедут гости и как станут вылезать
из повозок.
У нас в доме была огромная зала,
из которой две двери вели в две небольшие
горницы, довольно темные, потому что
окна из них выходили в длинные сени, служившие коридором; в одной
из них помещался буфет, а другая была заперта; она некогда служила рабочим кабинетом покойному отцу моей матери; там были собраны все его вещи: письменный стол, кресло, шкаф с книгами и проч.