Неточные совпадения
Ни о чем не думая, ни о чем не помышляя, сам после не помнил, как сошел Василий Борисыч с игуменьина крыльца. Тихонько, чуть слышно, останавливаясь
на каждом шагу, прошел он к часовне и
сел на широких ступенях паперти. Все уже спало в обители, лишь в работницкой избе
на конном дворе светился огонек да в келейных стаях там и сям мерцали лампадки. То обительские трудники, убрав коней и задав им
корму, сидели за ужином, да благочестивые матери, стоя перед иконами, справляли келейное правило.
Люба выпачкала юбку, рассердилась и прошла по бревнам на лодку, привязанную к ним,
села на корму, Клим последовал за нею.
На другой день после раннего обеда они сволокли легкую, плоскодонную лодку по откосу оврага к реке, спустили ее в воду и поплыли по течению вниз. Так как река бежала необыкновенно быстро, то фельдшер пустил Астреина на гребные весла, а сам
сел на корму с рулевым веслом. Смирнов взял с собой на всякий случай шомпольную одностволку и даже зарядил ее. Друг, увязавшийся за лодкой, бежал по берегу и весело лаял.
Я снова сел за весла. Лодка пошла быстрее. Наташа лихорадочно оживилась; она вдруг охватила обеими руками Веру и, хохоча, стала душить ее поцелуями. Вера крикнула, лодка накренилась и чуть не зачерпнула воды. Все сердито напали на Наташу; она, смеясь,
села на корму и взялась за руль.
Неточные совпадения
Она
села к столу,
на котором Лонгрен мастерил игрушки, и попыталась приклеить руль к
корме; смотря
на эти предметы, невольно увидела она их большими, настоящими; все, что случилось утром, снова поднялось в ней дрожью волнения, и золотое кольцо, величиной с солнце, упало через море к ее ногам.
Утром
сели на пароход, удобный, как гостиница, и поплыли встречу караванам барж, обгоняя парусные рыжие «косоуши», распугивая увертливые лодки рыбаков. С берегов, из богатых
сел, доплывали звуки гармоники, пестрые группы баб любовались пароходом, кричали дети, прыгая в воде,
на отмелях. В третьем классе,
на корме парохода, тоже играли, пели. Варвара нашла, что Волга действительно красива и недаром воспета она в сотнях песен, а Самгин рассказывал ей, как отец учил его читать:
Выйдя из дому, они взяли извозчика и поехали
на конец города, к реке. Там,
на одной стороне плотины, стояла еврейская турбинная мукомольня — огромное красное здание, а
на другой — были расположены купальни, и там же отдавались напрокат лодки. Ромашов
сел на весла, а Назанский полулег
на корме, прикрывшись шинелью.
— Вы начальник, вы сила; я у вас только сбоку буду, секретарем. Мы, знаете,
сядем в ладью, веселки кленовые, паруса шелковые,
на корме сидит красна девица, свет Лизавета Николаевна… или как там у них, черт, поется в этой песне…
Выразив удовольствие, что случайно дал полезный совет, я спустился в небольшую каюту с маленьким окном в стене
кормы, служившую столовой, и
сел на скамью к деревянному простому столу, где уже сидел Тоббоган.