И стали боголюбивые старцы и пречестные матери во дни, старым празднествам уреченные, являться на Светлый Яр с книгами, с крестами, с иконами… Стали на берегах озера читать псалтырь и
петь каноны, составили Китежский «Летописец» и стали читать его народу, приходившему справлять Ярилины праздники. И на тех келейных сходбищах иные огни затеплились — в ночь на день Аграфены Купальницы стали подвешивать к дубам лампады, лепить восковые свечи, по сучьям иконы развешивать…
Неточные совпадения
И Фекла покорно пошла в заднюю, где
была у них небольшая моленна. Взявши в руку лестовку, стала за налой. Читая
канон Богородице, хотелось ей забыть новое, самое тяжкое изо всех постигших ее, горе.
Прошло еще сколько-то лет, скончалась в обители игуменья мать Екатерина. После трехдневного поста собирались в часовню старицы, клали жеребьи за икону Пречистой Богородицы,
пели молебный
канон Спасу милостивому, вынимали жребий, кому сидеть в игуменьях.
«Что с ней-то
будет, что
будет с Фленушкой, коли помрет тетенька? — думает она, стоя в молельной за
каноном.
Стройно
пели дочери Патапа Максимыча с другими девицами
канон Воскресению.
Встал Патап Максимыч, в моленную пошел. Там все свечи
были зажжены, канонница Евпраксия мерным голосом читала
канон за болящую.
Вошла Никитишна. В одной руке несла стакан с водой, в другой кацею с жаром и ладаном. Стакан поставила на раскрытое окно,
было бы в чем ополоснуться душе, как полетит она на небо… Кацеéю трижды покадила Никитишна пóсолонь перед иконами, потом над головой Насти. Вошла с книгой канонница Евпраксея и, став у икон, вполголоса стала читать «
канон на исход души».
Клубами носится голубой кадильный дым росного ладана; тихо, уныло
поют певицы плачевные песни погребального
канона.
Уже по нескольку раз пропел он с ученицами и воззвахи, и догматик праздника, и весь
канон, и великий прокимен вечерни: «Кто Бог великий!» Все как по маслу шло, и московский посол наперед радовался успеху, что должен
был увенчать труды его…
— Троицкая служба трудная, Василий Борисыч, — молвила Манефа, — трудней ее во всем кругу [Круг (церковный) — устав службы на весь год.] нет: и стихеры большие и
канон двойной, опять же самогласных [Самогласен — церковная песнь, имеющая свой особый
напев.] довольно… Гляди, справишься ли ты, Марьюшка?
Василий Борисыч раскрыл минею цветную, оглянул ставших рядами певиц и запел с ними девятую песнь троицкого
канона… Манефа
была довольна.
— Завтра увидишь, как у нас память отца Софонтия справляют: сначала утреню соборне
поем, потом часы правим и
канон за единоумершего…
А после соборного
канона особные зачнут
петь по очереди от каждой обители, из которой приедут старицы…
— Кáноны, я вам говорю, господин Трифоныч, кáноны, — с невозмутимым спокойствием добивался от Алексея толкового ответа любознательный британец. — Какие
суть кáноны русской старой веры, я желаю от вас узнать… Ка́ноны… Понимаете вы меня…
— Кáноны!.. Как не понимать!.. — ответил Алексей. — Мало ли их у нас, кано́нов-то… Сразу-то всех и келейница не всякая вспомнит… На каждый праздник свой канóн полагается, на Рождество ли Христово, на Троицу ли, на Успенье ли — всякому празднику свой… А то
есть еще канóн за единоумершего, канóн за творящих милостыню… Да мало ли их… Все-то канóны разве одна матушка Манефа по нашим местам знает, и то навряд… куда такую пропасть на памяти держать!.. По книгам их читают…
— Справим завтра
каноны над пеплом отца Варлаама, над могилками отца Илии и матушки Феклы, — продолжала Фленушка. — От Улáнгера эти места под боком. А послезавтра поглядим, что
будет. Опасно станет в лесу — в Улáнгере останемся, не
будет опасности, через Полóмы на почтову дорогу выедем — а там уж вплоть до Китежа нет сплошных лесов, бояться нечего.
И
каноны поют, и книги читают, и меж собой говорят все потихоньку, чуть не шепотом…
Видит: ста два богомольцев кучками рассыпались по роще и по берегу озера. Наполовину деревьев увешано иконами, облеплено горящими свечами… Здесь псалтырь читают, там
канон Богородице
поют [Июня 23-го, на день Аграфены Купальницы, празднуют иконе Владимирской Богородицы.], подальше утреню справляют… И везде вполголоса.
— Все
будет исполнено… Завтра ж
каноны зачнем… Послезавтра Петров день, его пропустим, потому что праздник у нас в часовне. В такие дни по уставу поминовений не полагается… Еще про кормы дядюшка твой пишет.
— Все
будет исправлено. Да что время напрасно терять? После чаю сегодня ж отпоем по первому
канону: вначале за Михаила единоумершего, потом за девицу Евдокию. Кликни матушку Аркадию, — промолвила Устинье, принесшей в келью чайный прибор. — А Фленушку с Парашей звала?
Сбирай оба клироса, Марьюшка,
петь по статиям, на катавасиях [Катавасиею (греческое χαταβασιζ — сход) называются ирмосы, которыми покрываются песни
канона.
Накануне Петрова дня в Манефиной часовне и великое повечерие и правильные
каноны справлены
были чинно, уставно, торжественно.
И когда речи о Шарпанской Богородице
были покончены, Августа всех бывших на собранье звала на праздник Казанской к ней в Шарпан, чтоб там соборне отпеть перед тою иконой молебный
канон о сохранении в безмятежном мире обителей Керженских и Чернораменских. И все согласились, даже мать Фелицата, не любившая строгую подвижную Августу.
Неточные совпадения
«Эта мысль, конечно,
будет признана и наивной и еретической. Она — против всех либеральных и социалистических
канонов. Но вполне допустимо, что эта мысль
будет руководящей разумом интеллигенции. Иерархическая структура человеческого общества обоснована биологией. Даже черви — неодинаковы…»
Она
была там и сама читала за раздвижным аналоем
канон богородице; в уголке ютились какие-то старухи в темных платках, повязанных по-раскольничьи, то
есть по спине
были распушены два конца, как это делают татарки.
— Над ним заутра «Помощника и покровителя» станут
петь —
канон преславный, а надо мною, когда подохну, всего-то лишь «Кая житейская сладость» — стихирчик малый, [При выносе тела (из келии в церковь и после отпевания из церкви на кладбище) монаха и схимонаха поются стихиры «Кая житейская сладость…».
Прежде она любила, когда во всенощной читали
канон и певчие
пели ирмосы, например, «Отверзу уста моя», любила медленно подвигаться в толпе к священнику, стоящему среди церкви, и потом ощущать на своем лбу святой
елей, теперь же она ждала только, когда кончится служба.
Из роду Отрепьевых, галицких боярских детей. Смолоду постригся неведомо где, жил в Суздале, в Ефимьевском монастыре, ушел оттуда, шатался по разным обителям, наконец пришел к моей чудовской братии, а я, видя, что он еще млад и неразумен, отдал его под начал отцу Пимену, старцу кроткому и смиренному; и
был он весьма грамотен: читал наши летописи, сочинял
каноны святым; но, знать, грамота далася ему не от господа бога…