Неточные совпадения
Помню темный сентябрьский вечер. По программе мы должны были заниматься литературой. Я писал
роман, Пепко тоже что-то строчил за своим столом. Он уже целых два дня ничего не ел, кроме чая с пеклеванным хлебом, и впал в мертвозлобное настроение. Мои средства тоже истощились, так что не
оставалось даже десяти крейцеров. В комнате было тихо, и можно было слышать, как скрипели наши перья.
Все свободное время, которое у меня
оставалось, шло на писание
романа.
Увы! она никогда не получила
романа девушки в белом платье, потому что он так и
остался в отделе неосуществившихся добрых намерений, хотя в данном случае и сослужил мне хорошую службу.
— Тебе ничего не
остается, как только кончить твой
роман. Получишь деньги и тогда даже мне можешь оказать протекцию по части костюма!.. Мысль!.. Единственный выход… Одна нужда искусством двигала от века и побуждала человека на бремя тяжкое труда, как сказал Вильям Шекспир.
У меня уже составился целый план настоящего
романа во вкусе Ивана Иваныча, и
оставалось только осуществить его.
Ничего не
оставалось, как углубиться в
роман для Ивана Иваныча, что я и делал.
Итак, с
романом было все кончено. Впереди
оставалось прежнее репортерство, мыканье по ученым обществам, вообще мелкий и малопроизводительный труд. А главное,
оставалась связь с «академией», тем более что срок запрещения «Нашей газеты» истек, и машина пошла прежним ходом.
Те читатели, которым нравится обличительное направление, недовольны были тем, что в
романе оставалась совершенно нетронутою наша официально-общественная жизнь.
Неточные совпадения
И скатерть развернулася, // Откудова ни взялися // Две дюжие руки: // Ведро вина поставили, // Горой наклали хлебушка // И спрятались опять. // Крестьяне подкрепилися. //
Роман за караульного //
Остался у ведра, // А прочие вмешалися // В толпу — искать счастливого: // Им крепко захотелося // Скорей попасть домой…
«Она была привлекательна на вид, — писалось в этом
романе о героине, — но хотя многие мужчины желали ее ласк, она
оставалась холодною и как бы загадочною.
Она попросила Левина и Воркуева пройти в гостиную, а сама
осталась поговорить о чем-то с братом. «О разводе, о Вронском, о том, что он делает в клубе, обо мне?» думал Левин. И его так волновал вопрос о том, что она говорит со Степаном Аркадьичем, что он почти не слушал того, что рассказывал ему Воркуев о достоинствах написанного Анной Аркадьевной
романа для детей.
Она даже начала было рассказывать ему какой-то
роман, но Клим задремал, из всего
романа у него
осталось в памяти лишь несколько слов:
— Я спросила у тебя о Валентине вот почему: он добился у жены развода, у него —
роман с одной девицей, и она уже беременна. От него ли, это — вопрос. Она — тонкая штучка, и вся эта история затеяна с расчетом на дурака. Она — дочь помещика, — был такой шумный человек, Радомыслов: охотник, картежник, гуляка; разорился, кончил самоубийством.
Остались две дочери, эдакие, знаешь, «полудевы», по Марселю Прево, или того хуже: «девушки для радостей», — поют, играют, ну и все прочее.