Замараевы, устраиваясь по-городски, не забывали своей деревенской скупости, которая переходила уже в жадность благодаря легкой наживе. У себя дома они питались редькой и горошницей, выгадывая каждую копейку и мечтая о том блаженном времени, когда, наконец, выдерутся в настоящие люди и наверстают претерпеваемые лишения. Муж и
жена шли рука об руку и были совершенно счастливы.
Неточные совпадения
Мне
идти к родному батюшке!.. — у жениха вдруг упало сердце, точно он делал что-то нехорошее и кого-то обманывал, у него даже мелькнула мысль, что ведь можно еще отказаться, время не ушло, а впереди целая жизнь с нелюбимой
женой.
— Ох, стыдобушка головушке глядеть-то на полуштофову
жену!.. У, срамница!.. Вся заголилась, точно в баню собралась
идти…
— Ну, этот из молодых, да ранний, — задумчиво говорил писарь, укладываясь на кровать с
женой. — Далеко
пойдет.
В сущности Харитина вышла очертя голову за Полуянова только потому, что желала хотя этим путем досадить Галактиону. На, полюбуйся, как мне ничего не жаль! Из-за тебя гибну. Но Галактион, кажется, не почувствовал этой мести и даже не приехал на свадьбу, а
послал вместо себя
жену с братом Симоном. Харитина удовольствовалась тем, что заставила мужа выписать карету, и разъезжала в ней по магазинам целые дни. Пусть все смотрят и завидуют, как молодая исправница катается.
— Харитина, помнишь мою свадьбу? — заговорил он, не открывая глаз, — ему страстно хотелось исповедаться. — Тогда в моленной… У меня голова закружилась… и потом весь вечер я видел только тебя. Это грешно… я мучился… да. А потом все прошло… я привык к
жене… дети
пошли… Помнишь, как ты меня целовала тогда на мельнице?
— Да я не про то, что ты с канпанией канпанился, — без этого мужчине нельзя. Вот у Харитины-то что ты столько времени делал? Муж в клубе, а у
жены чуть не всю ночь гость сидит. Я уж раз с пять Аграфену
посылала узнавать про тебя. Ох, уж эта мне Харитина!..
— Да вы меня и в самом деле ударите, — говорила она, отодвигая свое кресло. —
Слава богу, что я не ваша
жена.
— И скажу! От кого плачется Серафима Харитоновна? От кого дом у меня пустует? Кто засиротил малых детушек при живом отце-матери? От кого мыкается по чужим дворам Емельянова
жена, как беспастушная скотина? Вся семья врозь
пошла.
—
Идите вы, Галактион Михеич, к
жене… Соскучилась она без вас, а мне с вами скучно. Будет… Как-никак, а все-таки я мужняя
жена. Вот муж помрет, так, может, и замуж выйду.
— Что я такое? Ни девка, ни баба, ни мужняя
жена, — говорила Харитина в каком-то бреду. — А мужа я ненавижу и ни за что не
пойду к нему! Я выходила замуж не за арестанта!
Заветная мечта Галактиона исполнялась. У него были деньги для начала дела, а там уже все
пойдет само собой. Ему ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своею радостью, и такого человека не было. По вечерам
жена была пьяна, и он старался уходить из дому. Сейчас он шагал по своему кабинету и молча переживал охватившее его радостное чувство. Да, целых четыре года работы, чтобы получить простой кредит. Но это было все, самый решительный шаг в его жизни.
—
Идите, проститесь с
женой, — сказал доктор, усаживаясь к столу и ставя перед собой бутылку. — Все кончено.
Особенно негодовала
жена Замараева, потому что от этого мужицкого добра «очень уж тяжелый дух по всему дому
идет».
Когда поезд остановился. Горизонт приказал носильщикам отнести вещи в первый класс и велел
жене идти за ним следом. А сам задержался в выходных дверях, чтобы пропустить обе свои партии. Старухе, наблюдавшей за дюжиной женщин, он коротко бросил на ходу:
Лебедев.
Жена послала… Сделай милость, будь другом, заплати ты ей проценты! Веришь ли, загрызла, заездила, замучила! Отвяжись ты от нее, ради создателя!..
Во-первых,
жена посылала его, говоря, что он заболеет, если будет сидеть всё с нею, а во-вторых, хозяйство всё шло так, что на каждом шагу требовало его присутствия.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, я не хочу! Вот еще! мне какое дело? Оттого, что у вас
жена и дети, я должен
идти в тюрьму, вот прекрасно!
Он бодро
шел, жевал калач, // В подарок нес
жене кумач.
Жену ему неумную //
Пошли, детей-юродивых!
Мне зять — плевать, и дочь смолчит, //
Жена — плевать, пускай ворчит! // А внучку жаль!.. —
Пошел опять // Про внучку! Убивается!..
Но ничего не вышло. Щука опять на яйца села; блины, которыми острог конопатили, арестанты съели; кошели, в которых кашу варили, сгорели вместе с кашею. А рознь да галденье
пошли пуще прежнего: опять стали взаимно друг у друга земли разорять,
жен в плен уводить, над девами ругаться. Нет порядку, да и полно. Попробовали снова головами тяпаться, но и тут ничего не доспели. Тогда надумали искать себе князя.