Неточные совпадения
— Первое, не
есть удобно то, что Колобовы староверы… да. А второе, жили мы без них,
благодаря бога и не мудрствуя лукаво. У всех
был свой кусок хлеба, а впредь неведомо, что и как.
Все Заполье переживало тревожное время. Кажется, в самом воздухе висела мысль, что жить по-старинному, как жили отцы и деды, нельзя. Доказательств этому
было достаточно, и самых убедительных, потому что все они били запольских купцов прямо по карману. Достаточно
было уже одного того, что
благодаря новой мельнице старика Колобова в Суслоне открылся новый хлебный рынок, обещавший в недалеком будущем сделаться серьезным конкурентом Заполью. Это
была первая повестка.
Перед Ильиным днем поп Макар устраивал «помочь». На покос выходило до полуторых сот косцов. Мужики любили попа Макара и не отказывались поработать денек. Да и как
было не поработать, когда поп Макар крестил почти всех косцов, венчал, а в будущем должен
был похоронить? За глаза говорили про попа то и се, а на деле выходило другое. Теперь в особенности популярность попа Макара выросла
благодаря свержению ига исправника Полуянова.
Мысль
была обидная и расстраивала писаря, хотя
благодаря разговору с Ермилычем у него явилась слабая надежда на что-то лучшее, на возможность какого-то выхода.
—
Был муж, а теперь арестант… Что же, по-твоему, я пойду за ним с арестантскою партией в ссылку… надену арестантский халат и пойду? Покорно
благодарю!
Он понимал, что Стабровский готовился к настоящей и неумолимой войне с другими винокурами и что в конце концов он должен
был выиграть
благодаря знанию, предусмотрительности и смелости, не останавливающейся ни перед чем. Ничего подобного раньше не бывало, и купеческие дела велись ощупью, по старинке. Галактион понимал также и то, что винное дело — только ничтожная часть других финансовых операций и что новый банк является здесь страшною силой, как хорошая паровая машина.
— Я и не думала смеяться… По этапам поведут, так порошок там первое дело. Меня же
будет благодарить.
Замараевы, устраиваясь по-городски, не забывали своей деревенской скупости, которая переходила уже в жадность
благодаря легкой наживе. У себя дома они питались редькой и горошницей, выгадывая каждую копейку и мечтая о том блаженном времени, когда, наконец, выдерутся в настоящие люди и наверстают претерпеваемые лишения. Муж и жена шли рука об руку и
были совершенно счастливы.
— Так-то
будет вернее, — говорил он, еще раз прочитывая составленную Замараевым духовную. — Вот что, Флегонт, как я теперь
буду благодарить тебя?
— Так, так, сынок… Это точно, неволи нет. А я-то вот по уезду шатаюсь, так все вижу: которые
были запасы, все на базар свезены. Все теперь на деньги пошло, а деньги пошли в кабак, да на самовары, да на ситцы, да на трень-брень… Какая тут неволя? Бога за вас
благодарят мужички… Прежде-то все свое домашнее
было, а теперь все с рынка везут. Главное, хлебушко всем мешает… Ох, горе душам нашим!
С составом редакции
благодаря доктору Кочетову она
была знакома еще раньше, а теперь сделалась невольною участницей уже самого дела.
Особенно характерен
был для хлебного дела прошлый год, когда в полосе Зауралья, прилегавшей к горам, случился недород
благодаря дождливому лету.
Галактион сам стал у штурвала, чтобы проехать как можно дальше. Ненагруженный пароход сидел всего на четырех четвертях, а воды в Ключевой
благодаря ненастью в горах
было достаточно. Но не прошло и четверти часа, как на одном повороте «Компания» врезалась в мель.
Недоразумение выходило все из-за того же дешевого сибирского хлеба. Компаньоны рассчитывали сообща закупить партию, перевести ее по вешней воде прямо в Заполье и поставить свою цену. Теперь
благодаря пароходству хлебный рынок окончательно
был в их руках. Положим, что наличных средств для такой громадной операции у них не
было, но ведь можно
было покредитоваться в своем банке. Дело
было вернее смерти и обещало страшные барыши.
Харитина поднялась, протянула руку Стабровскому и, простившись с Устенькой поклоном, вышла из кабинета.
Благодаря худобе она казалась выше, чем
была раньше.
Но их мало, жизни нет, и пустота везде. Мимо фрегата редко и робко скользят в байдарках полудикие туземцы. Только Афонька, доходивший в своих охотничьих подвигах, через леса и реки, и до китайских, и до наших границ и говорящий понемногу на всех языках, больше смесью всех, между прочим и наречиями диких, не робея, идет к нам и всегда норовит прийти к тому времени, когда команде раздают вино. Кто-нибудь поднесет и ему: он выпьет и не
благодарит выпивши, не скажет ни слова, оборотится и уйдет.
Неточные совпадения
Стародум(целуя сам ее руки). Она в твоей душе.
Благодарю Бога, что в самой тебе нахожу твердое основание твоего счастия. Оно не
будет зависеть ни от знатности, ни от богатства. Все это прийти к тебе может; однако для тебя
есть счастье всего этого больше. Это то, чтоб чувствовать себя достойною всех благ, которыми ты можешь наслаждаться…
Почувствовавши себя на воле, глуповцы с какой-то яростью устремились по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню, с таким расчетом, чтоб верхний ее конец непременно упирался в небеса. Но так как архитекторов у них не
было, а плотники
были неученые и не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только,
быть может,
благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
Я же, с своей стороны, изведав это средство на практике, могу засвидетельствовать, что не дальше, как на сих днях
благодаря оному раскрыл слабые действия одного капитан-исправника, который и
был вследствие того представлен мною к увольнению от должности.
Но никто не догадался, что
благодаря именно этому обстоятельству город
был доведен до такого благосостояния, которому подобного не представляли летописи с самого его основания.
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами
благодаря ее, и говорил, что ему хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как ни безнадежен он
был, как ни очевидно
было при взгляде на него, что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.