— Я?.. Как мне не плакать, ежели у меня смертный час приближается?.. Скоро помру. Сердце чует… А потом-то што будет? У вас, у баб, всего один грех, да и с тем вы не подсобились, а у нашего брата мужика грехов-то тьма… Вот ты пожалела меня и подошла, а я што думаю о тебе сейчас?.. Помру скоро, Аглаида, а зверь-то останется… Может, я
видеть не могу тебя!..
Неточные совпадения
Груздев скоро пришел, и сейчас же все сели обедать. Нюрочка была рада, что Васи
не было и она
могла делать все, как сама хотела. За обедом шел деловой разговор Петр Елисеич только поморщился, когда узнал, что вместе с ним вызван на совещание и Палач. После обеда он отправился сейчас же в господский дом, до которого было рукой подать. Лука Назарыч обедал поздно, и теперь было удобнее всего его
видеть.
— Ну его к ляду, управительское-то место! — говорил он. — Конечно, жалованья больше, ну, и господская квартира, а промежду прочим наплевать…
Не могу, Паша,
не могу своего карактера переломить!.. Точно вот я другой человек, и свои же рабочие по-другому на меня смотрят.
Вижу я их всех наскрозь, а сам как связанный.
Старики уверяли, что у них есть «верная бумага», где все показано, но Петр Елисеич так и
не мог добиться
увидеть этот таинственный документ.
— А я разве сам-то
не понимаю, что нехорошо? — спрашивал Груздев, останавливаясь. —
Может быть, я сам-то получше других
вижу свое свинство… Стыдно мне. Ну, доволен теперь?
Но Голиковский и
не думал делать признания, даже когда они остались в гостиной вдвоем. Он чувствовал, что девушка угадала его тайну, и как-то весь съежился. Неестественное возбуждение Нюрочки ему тоже
не нравилось: он желал
видеть ее всегда такою, какою она была раньше. Нюрочка
могла только удивляться, что он при отъезде простился с ней так сухо. Ей вдруг сделалось безотчетно скучно. Впрочем, она вышла на подъезд, когда Голиковский садился в экипаж.
— Что же я
могу сделать? Я
не бог, — повторял Голиковский. — Вот только бы отправить весенний караван, а там
увидим…
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза, надо знать, у Сережи точно такие же, и я их
видеть не могу от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с ним лечь.
Особенно усилилось ее неудовольствие на меня за последнее время: она
видеть не могла моего франтовского платья, а Лиза передавала мне, что с ней почти случился припадок, когда она узнала, что у меня лихач-извозчик.
Неточные совпадения
Хлестаков. Вы, как я
вижу,
не охотник до сигарок. А я признаюсь: это моя слабость. Вот еще насчет женского полу, никак
не могу быть равнодушен. Как вы? Какие вам больше нравятся — брюнетки или блондинки?
Смотреть никогда
не мог на них равнодушно; и если случится
увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение нападет, что просто плюнешь.
Стародум. И
не дивлюся: он должен привести в трепет добродетельную душу. Я еще той веры, что человек
не может быть и развращен столько, чтоб
мог спокойно смотреть на то, что
видим.
Милон. А! теперь я
вижу мою погибель. Соперник мой счастлив! Я
не отрицаю в нем всех достоинств. Он,
может быть, разумен, просвещен, любезен; но чтоб
мог со мною сравниться в моей к тебе любви, чтоб…
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову
не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить
не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда
увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…