Каменный ли казенный дом, известной архитектуры
с половиною фальшивых окон, один-одинешенек торчавший среди бревенчатой тесаной кучи одноэтажных мещанских обывательских домиков, круглый ли правильный купол, весь
обитый листовым белым железом, вознесенный над выбеленною, как снег, новою церковью, рынок ли, франт ли уездный, попавшийся среди города, — ничто не ускользало от свежего тонкого вниманья, и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука, и на деревянные ящики
с гвоздями,
с серой, желтевшей вдали,
с изюмом и мылом, мелькавшие из дверей овощной лавки вместе
с банками высохших московских конфект, глядел и на шедшего в стороне пехотного офицера, занесенного бог знает из какой губернии на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего в сибирке [Сибирка — кафтан
с перехватом и сборками.] на беговых дрожках, и уносился мысленно за ними в бедную жизнь их.
А Павел Петрович вернулся в свой изящный кабинет, оклеенный по стенам красивыми обоями дикого цвета,
с развешанным оружием на пестром персидском ковре,
с ореховою мебелью,
обитой темно-зеленым трипом,
с библиотекой renaissance [В стиле эпохи Возрождения (фр.).] из старого черного дуба,
с бронзовыми статуэтками на великолепном письменном столе,
с камином…
Тяжелая дорогая мебель стояла в обычном чопорном порядке вдоль стен,
обитых коричневыми обоями
с золотыми разводами; покойный Одинцов выписал ее из Москвы через своего приятеля и комиссионера, винного торговца.
Франтоватая горничная провела его в комнату, солидно обставленную мебелью,
обитой кожей,
с большим письменным столом у окна; на столе — лампа темной бронзы, совершенно такая же, как в кабинете Варавки. Два окна занавешены тяжелыми драпировками, зеленоватый сумрак комнаты насыщен запахом сигары.