Неточные совпадения
— Нет, постой. Это еще только одна половина мысли.
Представь себе, что никакого миллионера Привалова никогда не существовало на свете, а существует миллионер Сидоров, который является к нам в дом и в котором я открываю существо, обремененное всеми человеческими достоинствами, а потом начинаю думать: «А ведь не дурно быть madame Сидоровой!» Отсюда
можно вывести только такое заключение, что дело совсем не в том, кто явится к нам в дом, а в том, что я невеста и в качестве таковой должна кончить замужеством.
Какая жизнь происходила в этом дворце в наше расчетливое, грошовое время, — трудно даже
представить;
можно сказать только, что русская натура развернулась здесь во всю свою ширь.
Из предыдущего
можно себе
представить, что это был за опекун.
Привалов только теперь осмотрелся в полутемной комнате, заставленной самой сборной мебелью, какую только
можно себе
представить.
Привалов пробормотал что-то в ответ, а сам с удивлением рассматривал мизерную фигурку знаменитого узловского магната. Тот Ляховский, которого
представлял себе Привалов, куда-то исчез, а настоящий Ляховский превосходил все, что
можно было ожидать, принимая во внимание все рассказы о необыкновенной скупости Ляховского и его странностях. Есть люди, один вид которых разбивает вдребезги заочно составленное о них мнение, — Ляховский принадлежал к этому разряду людей, и не в свою пользу.
Привалов ничего не отвечал. Он думал о том, что именно ему придется вступить в борьбу с этой всесильной кучкой. Вот его будущие противники, а может быть, и враги. Вернее всего, последнее. Но пока игра
представляла закрытые карты, и
можно было только догадываться, у кого какая масть на руках.
Зато дом Веревкиных
представлял все удобства, каких только
можно было пожелать: Иван Яковлич играл эту зиму очень счастливо и поэтому почти совсем не показывался домой, Nicolas уехал, Алла была вполне воспитанная барышня и в качестве таковой смотрела на Привалова совсем невинными глазами, как на друга дома, не больше.
Пока Половодов шел до спальни, Антонида Ивановна успела уничтожить все следы присутствия постороннего человека в комнате и сделала вид, что спит. Привалов очутился в самом скверном положении, какое только
можно себе
представить. Он попал на какое-то кресло и сидел на нем, затаив дыхание; кровь прилила в голову, и колени дрожали от волнения. Он слышал, как Половодов нетвердой походкой вошел в спальню, поставил свечу на ночной столик и, не желая тревожить спавшей жены, осторожно начал раздеваться.
За столами собралась самая пестрая публика, какую только
можно себе
представить.
Чурался Замараевых попрежнему один Харитон Артемьич. Зятя он не пускал к себе на глаза и говорил, что он только его срамит и что ему низко водить хлеб-соль с ростовщиками.
Можно представить себе удивление бывшего суслонского писаря, когда через два года старик Малыгин заявился в контору самолично.
Неточные совпадения
Понимая всю важность этих вопросов, издатель настоящей летописи считает возможным ответить на них нижеследующее: история города Глупова прежде всего
представляет собой мир чудес, отвергать который
можно лишь тогда, когда отвергается существование чудес вообще.
Из рассказа его видно, что глуповцы беспрекословно подчиняются капризам истории и не
представляют никаких данных, по которым
можно было бы судить о степени их зрелости, в смысле самоуправления; что, напротив того, они мечутся из стороны в сторону, без всякого плана, как бы гонимые безотчетным страхом.
Если б
можно было
представить себе так называемое исправление на теле без тех предварительных обрядов, которые ему предшествуют, как-то: снимания одежды, увещаний со стороны лица исправляющего и испрошения прощения со стороны лица исправляемого, — что бы от него осталось?
Для Константина Левина деревня была тем хороша, что она
представляла поприще для труда несомненно полезного; для Сергея Ивановича деревня была особенно хороша тем, что там
можно и должно ничего не делать.
Он понимал все роды и мог вдохновляться и тем и другим; но он не мог себе
представить того, чтобы
можно было вовсе не знать, какие есть роды живописи, и вдохновляться непосредственно тем, что есть в душе, не заботясь, будет ли то, что он напишет, принадлежать к какому-нибудь известному роду.