Неточные совпадения
Заплатина круто повернулась перед зеркалом и посмотрела на свою особу в три четверти. Платье сидело кошелем; на спине оно отдувалось пузырями и ложилось вокруг ног некрасивыми тощими складками, точно под ними
были палки. «Разве надеть
новое платье, которое подарили тогда Панафидины за жениха Капочке? — подумала Заплатина, но сейчас же решила: — Не стоит… Еще, пожалуй, Марья Степановна подумает, что я заискиваю перед ними!» Почтенная дама придала своей физиономии гордое и презрительное выражение.
Привалов поздоровался с девушкой и несколько мгновений смотрел на нее удивленными глазами, точно стараясь что-то припомнить. В этом спокойном девичьем лице с большими темно-серыми глазами для него
было столько знакомого и вместе с тем столько
нового.
Я надеялся, что когда заводы
будут под казенной опекой, — они если не поправятся, то не
будут приносить дефицита, а между тем Масман в один год нахлопал на заводы
новый миллионный долг.
Этот магнат-золотопромышленник, как какой-то французский король, готов
был платить десятки тысяч за всякое
новое удовольствие, которое могло бы хоть на время оживить притупленные нервы.
Он рассматривал потемневшее полотно и несколько раз тяжело вздохнул: никогда еще ему не
было так жаль матери, как именно теперь, и никогда он так не желал ее видеть, как в настоящую минуту. На душе
было так хорошо, в голове
было столько мыслей, но с кем поделиться ими, кому открыть душу! Привалов чувствовал всем существом своим, что его жизнь осветилась каким-то
новым светом, что-то, что его мучило и давило еще так недавно, как-то отпало само собой, и будущее
было так ясно, так хорошо.
А ведь согласитесь, Сергей Александрыч, в славянофильстве, за вычетом неизбежных увлечений и крайностей в каждом
новом деле,
есть, несомненно, хорошие стороны, известный саморост, зиждительная сила народного самосознания…
Половодов охотно отвечал на все вопросы милого дядюшки, но этот родственный обыск снова немного покоробил его, и он опять подозрительно посмотрел на дядюшку; но прежнего смешного дядюшки для Половодова уже не существовало, а
был другой, совершенно
новый человек, который возбуждал в Половодове чувство удивления и уважения.
В ее глазах, в выражении лица, в самой позе
было что-то
новое для него.
Это шумное веселье
было неожиданно прервано появлением
нового лица. Однажды, когда Привалов занимался с Ляховским в его кабинете, старик, быстро сдвинув очки на лоб, проговорил...
Только книга в почерневшем кожаном переплете с медными застежками
была новостью для Привалова, и он машинально рассматривал теперь тисненые узоры на обложке этой книги, пока Марья Степановна как ни в чем не бывало перебирала разные пустяки, точно они только вчера расстались и в их жизни ничего не произошло
нового.
Бахарев оживился и давал самые подробные объяснения
новой, только что поставленной катальной машины, у которой стальные валы
были заточены самым необыкновенным образом.
Чтобы доставить удовольствие Привалову, на
новой машине
было прокатано несколько полос сортового железа.
Зося сделалась необыкновенно внимательна в последнее время к Надежде Васильевне и часто заезжала навестить ее, поболтать или увезти вместе с собой кататься. Такое внимание к подруге
было тоже новостью, и доктор не мог не заметить, что во многом Зося старается копировать Надежду Васильевну, особенно в обстановке своей комнаты, которую теперь загромоздила книгами, гравюрами серьезного содержания и совершенно
новой мебелью, очень скромной и тоже «серьезной».
Но общий тон все-таки
был самый дружелюбный, как на Руси встречают всякого
нового человека с громким именем, и только приваловская мельница нагоняла облачка на это ясное небо.
Появилось откуда-то шампанское. Привалова поздравляли с приездом, чокались бокалами, высказывали самые лестные пожелания. Приходилось
пить, благодарить за внимание и опять
пить. После нескольких бокалов вина Привалов поднялся из-за стола и, не обращая внимания на загораживавших ему дорогу
новых друзей, кое-как выбрался из буфета.
Деньги ушли в тот провал, в котором
были похоронены раньше сотни тысяч, а прииски требовали
новых денег.
Диагноз болезни
был поставлен безошибочно, оставалось только помогать естественному ходу болезненного процесса и устранять причины, которые могли бы создать
новые осложнения.
Были даже собраны два консилиума, но ученый ареопаг не пришел ни к каким
новым заключениям.
Привалов в эту горячую пору успел отделать вчерне свой флигелек в три окна, куда и перешел в начале мая; другую половину флигеля пока занимали Телкин и Нагибин. Работа по мельнице приостановилась, пока не
были подысканы
новые рабочие. Свободное время, которое теперь оставалось у Привалова, он проводил на полях, присматриваясь к крестьянскому хозяйству на месте.
По берегу реки, справа,
было выстроено до десятка плохоньких ванн, затянутых сверху
новой парусиной.
Собственно, дом
был разделен на две половины: Ляховские остались в своем старом помещении, а Приваловы заняли
новое.
Сам Привалов не хотел заговаривать о своей
новой жизни, потому что, раз, это
было слишком тяжело, а второе — ему совсем не хотелось раскрывать перед Костей тайны своей семейной жизни.
Тит Привалов явился для Зоси
новым развлечением — раз, как авантюрист, и второе, как герой узловского дня; она возила его по всему городу в своем экипаже и без конца готова
была слушать его рассказы и анекдоты из парижской жизни, где он получил свое первоначальное воспитание, прежде чем попал к Тидеману.
Крепок
был старик Бахарев на
новые знакомства вообще, а против фамилии Веревкиных
был даже предубежден, считая их самыми вздорными дворянскими выродками; но к Nicolas Веревкину сколько он ни присматривался — отличный парень выходил, как его ни поверни.
Неточные совпадения
Повесил их небось?» // — Повесил —
есть и
новые, — // Сказал Яким — и смолк.
— По-нашему ли, Климушка? // А Глеб-то?.. — // Потолковано // Немало: в рот положено, // Что не они ответчики // За Глеба окаянного, // Всему виною: крепь! // — Змея родит змеенышей. // А крепь — грехи помещика, // Грех Якова несчастного, // Грех Глеба родила! // Нет крепи — нет помещика, // До петли доводящего // Усердного раба, // Нет крепи — нет дворового, // Самоубийством мстящего // Злодею своему, // Нет крепи — Глеба
нового // Не
будет на Руси!
Хозяйка не ответила. // Крестьяне, ради случаю, // По
новой чарке
выпили // И хором песню грянули // Про шелковую плеточку. // Про мужнину родню.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. //
Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый
новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
— По времени Шалашников // Удумал штуку
новую, // Приходит к нам приказ: // «Явиться!» Не явились мы, // Притихли, не шелохнемся // В болотине своей. //
Была засу́ха сильная, // Наехала полиция,