Дарья Никитична только опустила глаза. Плохо она верила теперь даже игумену Моисею: не умел он устрашить воеводу вовремя, а теперь лови ветер в поле. Осатанел воевода вконец, и приступу к нему нет. Так на всех и рычит, а знает только свою поганку Охоньку. Для нее подсек и свою честную браду, и рядиться стал по-молодому, и все делает, что она захочет, поганка. Ходит воевода за Охонькой,
как медведь за козой, и радуется своей погибели. Пробовала воеводша плакаться игумену Моисею, да толку вышло мало.
Неточные совпадения
— Попа-то Мирона не скоро возьмешь, — смеялся Арефа. — Он сам кого бы не освежевал. Вон
какой он проворнящий поп… Как-то по зиме он вез на своей кобыле бревно из монастырского лесу, ну, кобыла и завязла в снегу, а поп Мирон вместе с бревном ее выволок. Этакого-то зверя не скоро возьмешь. Да и Герасим с ним тоже охулки на руку не положит, даром што иноческий чин хочет принять. Два
медведя, одним словом.
— Погоди, отольются
медведю коровьи слезы!.. Будет ему кровь нашу пить… по колен в нашей крови ходить… Вот побегут казаки с Яика да орда из степи подвалит, по камушку все заводы разнесут. Я-то не доживу, а ты увидишь,
как тряхнут заводами, и монастырем, и Усторожьем. К казакам и заводчина пристанет и наши крестьяне… Огонь… дым…
Тем временем Разумихин пересел к нему на диван, неуклюже,
как медведь, обхватил левою рукой его голову, несмотря на то, что он и сам бы мог приподняться, а правою поднес к его рту ложку супу, несколько раз предварительно подув на нее, чтоб он не обжегся.
И только. Как ни ловил он какой-нибудь знак, какой-нибудь намек, знаменательное слово, обмененный особый взгляд, — ничего! Та же простота, свобода и доверенность с ее стороны, то же проникнутое нежностию уважение и готовность послужить ей, «
как медведь», — со стороны Тушина, и больше ничего!
Накамура,
как медведь, неловко влезал на место, где сидели полномочные, сжимал, по привычке многих японцев, руки в кулаки и опирал их о колени, морщил лоб и говорил с важностью.
Неточные совпадения
Городничий. Чш! экие косолапые
медведи — стучат сапогами! Так и валится,
как будто сорок пуд сбрасывает кто-нибудь с телеги! Где вас черт таскает?
Гласит // Та грамота: «Татарину // Оболту Оболдуеву // Дано суконце доброе, // Ценою в два рубля: // Волками и лисицами // Он тешил государыню, // В день царских именин // Спускал
медведя дикого // С своим, и Оболдуева //
Медведь тот ободрал…» // Ну, поняли, любезные?» // —
Как не понять!
С большущей сивой гривою, // Чай, двадцать лет не стриженной, // С большущей бородой, // Дед на
медведя смахивал, // Особенно
как из лесу, // Согнувшись, выходил.
— Я думаю, надо иметь большую силу для охоты на
медведей, — сказал Алексей Александрович, имевший самые туманные понятия об охоте, намазывая сыр и прорывая тоненький,
как паутина, мякиш хлеба.
Не успел он выйти на улицу, размышляя об всем этом и в то же время таща на плечах
медведя, крытого коричневым сукном,
как на самом повороте в переулок столкнулся тоже с господином в
медведях, крытых коричневым сукном, и в теплом картузе с ушами.