— Пирует, сказывали, Акинфий-то Назарыч… В город уедет да там и хороводится. Мужчины все такие: наша
сестра сиди да посиди, а они везде пошли да поехали… Небось найдет себе утеху, коли уж не нашел.
Вечером поздно Серафима получила записку мужа, что он по неотложному делу должен уехать из Заполья дня на два. Это еще было в первый раз, что Галактион не зашел проститься даже с детьми. Женское сердце почуяло какую-то неминуемую беду, и первая мысль у Серафимы была о сестре Харитине. Там Галактион, и негде ему больше быть… Дети спали. Серафима накинула шубку и пешком отправилась к полуяновской квартире. Там еще был свет, и Серафима видела в окно, что
сестра сидит у лампы с Агнией. Незачем было и заходить.
Но по тому, как расположились обе стороны, сомнений уже быть не могло: его мать и
сестра сидели в стороне как оплеванные, а Настасья Филипповна даже и позабыла, кажется, что они в одной с нею комнате…
Потом отец ходил в гостиной из угла в угол и говорил о чем-то, потирая руки, а
сестра сидела в кресле неподвижно, о чем-то думая, не слушая его.
И теперь, кружась по уличкам, Саша странным образом думал не о той, которою дышала ночь и весна, а о сестре: представлял, как
сестра сидит там, догадывался о ее словах, обращенных к той, переживал ее взгляд, обращенный на ту, видел их руки на одной тетради; и мгновениями с волнующей остротой, задерживая дыхание, чувствовал всю ту непостижимую близость незаметных, деловых, рабочих прикосновений, которых не замечали, и не ценили, и не понимали обе девушки.
Неточные совпадения
Сидеть дома с нею, с матерью и
сестрами?
Итак, она звалась Татьяной. // Ни красотой
сестры своей, // Ни свежестью ее румяной // Не привлекла б она очей. // Дика, печальна, молчалива, // Как лань лесная, боязлива, // Она в семье своей родной // Казалась девочкой чужой. // Она ласкаться не умела // К отцу, ни к матери своей; // Дитя сама, в толпе детей // Играть и прыгать не хотела // И часто целый день одна //
Сидела молча у окна.
Мать и
сестра его
сидели у него на диване и ждали уже полтора часа.
Климу чаще всего навязывали унизительные обязанности конюха, он вытаскивал из-под стола лошадей, зверей и подозревал, что эту службу возлагают на него нарочно, чтоб унизить. И вообще игра в цирк не нравилась ему, как и другие игры, крикливые, быстро надоедавшие. Отказываясь от участия в игре, он уходил в «публику», на диван, где
сидели Павла и
сестра милосердия, а Борис ворчал:
— Судостроитель, мокшаны строю, тихвинки и вообще всякую мелкую посуду речную. Очень прошу прощения: жена поехала к родителям, как раз в Песочное, куда и нам завтра ехать. Она у меня — вторая, только весной женился. С матерью поехала с моей, со свекровью, значит. Один сын — на войну взят писарем, другой — тут помогает мне. Зять, учитель бывший,
сидел в винопольке — его тоже на войну, ну и дочь с ним,
сестрой, в Кресте Красном. Закрыли винопольку. А говорят — от нее казна полтора миллиарда дохода имела?