Матюшка опять молчал, а у Родиона Потапыча
блестели слезы на глазах. Это было его последнее золото… Выломав несколько кусков получше, старик велел забойщикам подняться наверх, а западню в шахту запер на замок собственноручно… Оно меньше греха.
Она встала и вдруг исчезла за портьеру; на лице ее в то мгновение
блистали слезы (истерические, после смеха). Я остался один, взволнованный и смущенный. Положительно я не знал, чему приписать такое в ней волнение, которого я никогда бы в ней и не предположил. Что-то как бы сжалось в моем сердце.
— Нет, — сказал мальчик в раздумье. — Я забыл все… А все-таки я видел, право же, видел… — добавил он после минутного молчания, и его лицо сразу омрачилось. На незрячих глазах
блеснула слеза…
Женни заметила при свете луны, как на глазах Лизы
блеснули слезы, но не слезы горя и отчаяния, а сердитые, непокорные слезы, и прежде чем она успела что-нибудь сообразить, та откинула волосы и резко сказала:
Неточные совпадения
— Я? ты находишь? Я не странная, но я дурная. Это бывает со мной. Мне всё хочется плакать. Это очень. глупо, но это проходит, — сказала быстро Анна и нагнула покрасневшее лицо к игрушечному мешочку, в который она укладывала ночной чепчик и батистовые платки. Глаза ее особенно
блестели и беспрестанно подергивались
слезами. — Так мне из Петербурга не хотелось уезжать, а теперь отсюда не хочется.
При одном имени его уже объемлются трепетом молодые пылкие сердца, ответные
слезы ему
блещут во всех очах…
Блеснет заутра луч денницы // И заиграет яркий день; // А я, быть может, я гробницы // Сойду в таинственную сень, // И память юного поэта // Поглотит медленная Лета, // Забудет мир меня; но ты // Придешь ли, дева красоты, //
Слезу пролить над ранней урной // И думать: он меня любил, // Он мне единой посвятил // Рассвет печальный жизни бурной!.. // Сердечный друг, желанный друг, // Приди, приди: я твой супруг!..»
Как рано мог он лицемерить, // Таить надежду, ревновать, // Разуверять, заставить верить, // Казаться мрачным, изнывать, // Являться гордым и послушным, // Внимательным иль равнодушным! // Как томно был он молчалив, // Как пламенно красноречив, // В сердечных письмах как небрежен! // Одним дыша, одно любя, // Как он умел забыть себя! // Как взор его был быстр и нежен, // Стыдлив и дерзок, а порой //
Блистал послушною
слезой!
Волшебный край! там в стары годы, // Сатиры смелый властелин, //
Блистал Фонвизин, друг свободы, // И переимчивый Княжнин; // Там Озеров невольны дани // Народных
слез, рукоплесканий // С младой Семеновой делил; // Там наш Катенин воскресил // Корнеля гений величавый; // Там вывел колкий Шаховской // Своих комедий шумный рой, // Там и Дидло венчался славой, // Там, там под сению кулис // Младые дни мои неслись.