— Дикая сторона была совсем, — пояснил Гаврила Иванович, точно теперь стояла не та же
лесная глушь, едва тронутая человеческим жильем.
Когда, зимой холодной, // Вернешься ты в свою
лесную глушь, // В сумеречки тебя утешу, песню // Под наигрыш метели запою // Веселую.
Луна плыла среди небес // Без блеска, без лучей, // Налево был угрюмый лес, // Направо — Енисей. // Темно! Навстречу ни души, // Ямщик на козлах спал, // Голодный волк в
лесной глуши // Пронзительно стонал, // Да ветер бился и ревел, // Играя на реке, // Да инородец где-то пел // На странном языке. // Суровым пафосом звучал // Неведомый язык // И пуще сердце надрывал, // Как в бурю чайки крик…
Неточные совпадения
Упала в снег; медведь проворно // Ее хватает и несет; // Она бесчувственно-покорна, // Не шевельнется, не дохнет; // Он мчит ее
лесной дорогой; // Вдруг меж дерев шалаш убогой; // Кругом всё
глушь; отвсюду он // Пустынным снегом занесен, // И ярко светится окошко, // И в шалаше и крик, и шум; // Медведь промолвил: «Здесь мой кум: // Погрейся у него немножко!» // И в сени прямо он идет, // И на порог ее кладет.
Никогда Нюрочка еще не видала мастерицу Таисью такою и даже испугалась, а та ничего не замечала и продолжала говорить без конца. Этот
лесной воздух, окружавшая их
глушь и собственное молитвенное настроение точно опьяняли ее. Когда в стороне встречались отдыхавшие партии богомольцев, Таисья низко кланялась трудничкам и говорила:
Место под завод было выбрано самое глухое, настоящий медвежий угол: горы, болота, леса; до официального основания заводского действия здесь, с разным
лесным зверьем, хоронились одни раскольники, уходившие в уральскую
глушь от петровских новшеств.
И много ли струн оборвалось // У бедной крестьянской души, // Навеки сокрыто осталось // В
лесной нелюдимой
глуши.