— Так вот, Зотей, какое дело-то выходит, — говорил Гордей Евстратыч, рассказав все обстоятельства
по порядку. — Как ты думаешь, брать жилку или не брать?
Неточные совпадения
Гордей Евстратыч был вдовец, и весь дом вела его мать, Татьяна Власьевна, высокая, ширококостная старуха раскольничьего склада; она строго блюла за
порядком в доме, и снохи ходили у ней
по струнке.
А между тем у Гордея Евстратыча из этого заурядного проявления вседневной жизни составлялась настоящая церемония: во-первых, девка Маланья была обязана подавать самовар из секунды в секунду в известное время — утром в шесть часов и вечером в пять; во-вторых, все члены семьи должны были собираться за чайным столом; в-третьих, каждый пил из своей чашки, а Гордей Евстратыч из батюшкова стакана; в-четвертых,
порядок разливания чая, количество выпитых чашек, смотря
по временам года и
по значениям постных или скоромных дней, крепость и температура чая — все было раз и навсегда установлено, и никто не смел выходить из батюшкова устава.
Пелагея Миневна целые Святки все выбирала удобный случай, чтобы еще поговорить
по душе с Татьяной Власьевной; а там, заведенным
порядком, и сватов можно было заслать.
— Ничего вы не смотрите, дармоеды! — ругался Гордей Евстратыч, шагая
по конторке. — Ну какой у нас
порядок?
По миру скоро все пойдем… Вот Шабалин не по-нашему поворачивается с приисками!..
К парадным дверям, швейцарам и разным антре Гордей Евстратыч уже успел
порядком привыкнуть, пока шатался
по городским адвокатам, поэтому даже удивился, что и передняя, и приемная у Мосея Мосеича были гораздо попроще, чем у Спорцевадзе.
— Вот только нам с этим укционом развязаться, — говорил Гордей Евстратыч в своей семье, — а там мы по-свойски расправимся с этими негодницами… На все закон есть, и каждый человек должен закону покориться: теперь я банкрут — ну, меня с укциону пустят; ты вышла замуж — тебя к мужу приведут. Потому везде закон, и супротив закону ничего не поделаешь… Разве это
порядок от законных мужей бегать? Не-ет, мы их добудем и по-свойски разделаемся…
— Нет, я пойду, Долли, ты сиди, — сказал он. Мы всё сделаем
по порядку, по книжке. Только вот, как Стива приедет, мы на охоту уедем, тогда уж пропустим.
(Эта женщина никогда не делала вопросов прямых, а всегда пускала в ход сперва улыбки и потирания рук, а потом, если надо было что-нибудь узнать непременно и верно, например: когда угодно будет Аркадию Ивановичу назначить свадьбу, то начинала любопытнейшими и почти жадными вопросами о Париже и о тамошней придворной жизни и разве потом уже доходила
по порядку и до третьей линии Васильевского острова.)
От японцев нам отбоя нет: каждый день, с утра до вечера, по нескольку раз. Каких тут нет: оппер-баниосы, ондер-баниосы, оппер-толки, ондер-толки, и потом еще куча сволочи, их свита. Но лучше рассказать
по порядку, что позамечательнее.
Неточные совпадения
— Нет, мы,
по Божьей милости, // Теперь крестьяне вольные, // У нас, как у людей. //
Порядки тоже новые, // Да тут статья особая…
Замолкла Тимофеевна. // Конечно, наши странники // Не пропустили случая // За здравье губернаторши //
По чарке осушить. // И видя, что хозяюшка // Ко стогу приклонилася, // К ней подошли гуськом: // «Что ж дальше?» // — Сами знаете: // Ославили счастливицей, // Прозвали губернаторшей // Матрену с той поры… // Что дальше? Домом правлю я, // Ращу детей… На радость ли? // Вам тоже надо знать. // Пять сыновей! Крестьянские //
Порядки нескончаемы, — // Уж взяли одного!
«Чего же он куражится? // Теперь
порядки новые. // А он дурит по-старому: // Сенцо сухим-сухохонько — // Велел пересушить!»
И если б не подоспели тут будочники, то несдобровать бы «толстомясой», полететь бы ей вниз головой с раската! Но так как будочники были строгие, то дело
порядка оттянулось, и атаманы-молодцы, пошумев еще с малость, разошлись
по домам.
Обыкновенно он ничего
порядком не разъяснял, а делал известными свои желания посредством прокламаций, которые секретно,
по ночам, наклеивались на угловых домах всех улиц.