Неточные совпадения
— Я боюсь, отец Крискент… Сама не знаю, чего боюсь, а
так страшно сделается,
так страшно.
Как-то оно вдруг все вышло…
Сначала Маркушка сильно побаивался строгой старухи, которая двигалась по его лачужке с какой-то необыкновенной важностью и уж совсем не
так, как суются по избе оглашенные приисковые бабы. Даже запах росного ладана и восковых свеч, который сопровождал Татьяну Власьевну, — даже этот запах
как-то пугал Маркушку, напоминая ему о чем-то великом и неизвестном, что теперь
так грозно и неотразимо приближалось к нему. Мысль о будущем начинала точить и грызть Маркушку, как червь.
Последнее чувство росло и увеличивалось, как катившийся под гору ком снега,
так что люди самые близкие к этой семье начали теперь относиться к ней
как-то подозрительно, хотя к этому не было подано ни малейшего повода.
Но время для
такого разговора все
как-то не выдавалось: то гости у Брагиных, то что.
Сначала
такие непутевые речи Гордея Евстратыча удивляли и огорчали Татьяну Власьевну, потом она
как-то привыкла к ним, а в конце концов и сама стала соглашаться с сыном, потому что и в самом деле не век же жить дураками, как прежде. Всех не накормишь и не пригреешь. Этот старческий холодный эгоизм закрадывался к ней в душу
так же незаметно, шаг за шагом, как одно время года сменяется другим. Это была медленная отрава, которая покрывала живого человека мертвящей ржавчиной.
Гордей Евстратыч смотрел на эти праздники сквозь пальцы, потому что, раз, — нельзя же перечить
такому начальству, как Порфир Порфирыч, Плинтусов и Липачек, а затем — и потому, что
как-то неловко было отставать от других.
Ариша, по заведенному обычаю, в благодарность за науку, повалилась в ноги тятеньке, а Гордей Евстратыч сам поднял ее, обнял и
как-то особенно крепко поцеловал прямо в губы,
так что Ариша заалелась вся как маков цвет и даже закрыла лицо рукой.
И Гордей Евстратыч все ходит
как-то сам не свой,
такой вдумчивый да пасмурный.
— А уж
такое… Давно собираюсь переговорить, да все
как-то время не выбирается. Не оставляй ты, Феня, моей-то Нюши…
Феня посмотрела на своего собеседника. Лицо у него было
такое доброе сегодня, хотя он смотрел на нее
как-то странно… «Э, семь бед — один ответ!» — решила про себя девушка и храбро докончила все, что у ней лежало на душе…
Уж если у вас самих язык не ворочается,
так я сама бы все оборудовала: поехала бы к Савиным да к Колобовым и сказала, что вы сокрушаетесь очень, а самим приехать
как-то неловко, а потом то же самое сказала бы вам…
Гордей Евстратыч сначала улыбался, а потом, опустив голову, крепко о чем-то задумался. Феня с замиравшим сердцем ждала, что он ей ответит, и со страхом смотрела на эту красивую старческой сановитой красотой голову. Поправив спустившиеся на глаза волосы, Гордей Евстратыч вздохнул
как-то всей своей могучей грудью и, не глядя на Феню, заговорил
таким тихим голосом, точно он сам боялся теперь своей собеседницы. В первую минуту Фене показалось, что это говорит совсем не Гордей Евстратыч, а кто другой.
Ариша знала больше всех, но молчала про себя; в душе она желала, чтобы Гордей Евстратыч женился на Фене, потому что она
как-то инстинктивно начинала бояться свекра, особенно когда он
так ласково смотрел на нее.
Ближайшее знакомство с Головинским произошло
как-то само собой,
так что Татьяна Власьевна даже испугалась, когда гость сделался в доме совсем своим человеком, точно он век у них жил.
— Давно я хочу, Владимир Петрович, спросить вас, да все
как-то не смею… — нерешительно проговорила однажды Татьяна Власьевна. — Сдается мне, что как будто вы раньше к старой вере были привержены… Ей-богу! Уж очень вы хозяйство всякое произошли… В Москве есть
такие купцы на Рогожском!.. Извините уж на простом слове…
Конечно, дело было верное, но все-таки
как-то жаль расставаться с верными денежками.
Такое поведение особенно огорчало Татьяну Власьевну, хотя она и не смела открыто «перечить» милушке, потому что он, очевидно, что-то держал у себя на уме. Михалко и Нюша присутствовали при этом, тоже относились ко всему
как-то безучастно, точно эта опись их совсем не касалась.
Всё дело спорилось у нее, и еще не было двенадцати, как все вещи были разобраны чисто, аккуратно,
как-то так особенно, что нумер стал похож на дом, на ее комнаты: постели постланы, щетки, гребни, зеркальца выложены, салфеточки постланы.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые
так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в
таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все
как-то позабывал.
Хлестаков. С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да
так, брат, — отвечает, бывало, —
так как-то всё…» Большой оригинал.
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было
как-то не по себе,
так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали,
как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Но
так как Глупов всем изобилует и ничего, кроме розог и административных мероприятий, не потребляет, другие же страны,
как-то: село Недоедово, деревня Голодаевка и проч., суть совершенно голодные и притом до чрезмерности жадные, то естественно, что торговый баланс всегда склоняется в пользу Глупова.
Происходили беспрерывные совещания по ночам; там и сям прорывались одиночные случаи нарушения дисциплины; но все это было
как-то до
такой степени разрозненно, что в конце концов могло самою медленностью процесса возбудить подозрительность даже в
таком убежденном идиоте, как Угрюм-Бурчеев.