— Да, мы хотим огорчить вас и… уезжаем, — с деланным смехом ответила Нина Леонтьевна. — Не правда ли, это
убьет вас наповал? Ха-ха… Бедняжки!.. Оставлю генерала на ваше попечение, Прейн, а то, пожалуй, с горя он наделает бог знает что. Впрочем, виновата! генерал высказывал здесь такие рыцарские чувства, которые не должны остаться без награды…
Неточные совпадения
Раиса Павловна не знала, как ей
убить мучительно тянувшееся время.
— Удивляюсь! — еще раз протянула Раиса Павловна и улыбнулась уничтожающей улыбкой, какая
убивает репутацию человека, как удар гильотинного ножа.
— Ах, Демид Львович… В этом-то и шик! Мясо совсем черное делается и такой букет… Точно так же с кабанами.
Убьешь кабана, не тащить же его с собой: вырежешь язык, а остальное бросишь. Зато какой язык… Мне случалось в день
убивать по дюжине кабанов. Меня даже там прозвали «грозой кабанов». Спросите у кого угодно из старых кавказцев. Раз на охоте с графом Воронцовым я одним выстрелом положил двух матерых кабанов, которыми целую роту солдат кормили две недели.
Амальхен тоже засмеялась, презрительно сморщив свой длинный нос. В самом деле, не смешно ли рассчитывать на место главного управляющего всем этим свиньям, когда оно должно принадлежать именно Николаю Карлычу! Она с любовью посмотрела на статную, плечистую фигуру мужа и кстати припомнила, что еще в прошлом году он
убил собственноручно медведя. У такого человека разве могли быть соперники?
Походил-походил около воды,
убил пару уток, а достать из воды не умею…
— Я вас
убью… Простите меня… но я не могу… я…
— Прикажете тоже поздравлять? Это очень забавно!
убить оленя, которого лесообъездчики чуть не привязали за рога к дереву… Удивительный подвиг!..
— Хоть
убейте, не могу определить, что это за штука… А чертовски вкусная закуска! Прейн, попробуй!
Скоро лес огласился громким хлопаньем выстрелов: дупеля оторопели, перепархивали с места на место, собаки делали стойки, и скоро у всех участников охоты ягдташи наполнились дичью. Родион Антоныч тоже стрелял, и его Зарез работал на славу; в результате оказалось, что он
убил больше всех, потому что стрелял влет без промаха.
После часовой охоты все присели отдохнуть. Началась проверка добычи и оценка достоинств стрелков. Сарматов
убил меньше всех, но божился, что в молодости
убивал влет ласточек пулей. Майзель расхвалил Brunehaut, которая так и просилась снова в болото; генерал рассматривал с сожалением убитых красивых птичек и удивлялся про себя, что люди могут находить приятного в этом избиении беззащитной и жалкой в своем бессилии пернатой твари.
— И следовало бы поколотить: зачем стреляли в собаку, — заметила Луша с серьезным видом. — Вот чего никогда, никогда не пойму…
Убить беззащитное животное — что может быть хуже этого?..
— Но я ведь сам был на дупелиной охоте, — задумчиво говорил Платон Васильич. — Видел, как
убили собаку, а потом все поехали обратно. Кажется, больше ничего особенного не случилось…
— Я уж, право, не знаю, господа, как быть с вами, — вертелся Прейн, как береста на огне. — Пожалуй, медведя мы можем
убить и без Евгения Константиныча… Да?.. А вы, Сарматов, не унывайте: спектакль все-таки не пропадет. Все, вероятно, с удовольствием посмотрят на ваши успехи…
«Уйди!..» — вдруг закричала я, // Увидела я дедушку: // В очках, с раскрытой книгою // Стоял он перед гробиком, // Над Демою читал. // Я старика столетнего // Звала клейменым, каторжным. // Гневна, грозна, кричала я: // «Уйди!
убил ты Демушку! // Будь проклят ты… уйди!..»
Так точно думал мой Евгений. // Он в первой юности своей // Был жертвой бурных заблуждений // И необузданных страстей. // Привычкой жизни избалован, // Одним на время очарован, // Разочарованный другим, // Желаньем медленно томим, // Томим и ветреным успехом, // Внимая в шуме и в тиши // Роптанье вечное души, // Зевоту подавляя смехом: // Вот как
убил он восемь лет, // Утратя жизни лучший цвет.
Неточные совпадения
Как можно, чтобы такое драгоценное время
убивать на них?
Артемий Филиппович (расставляя руки).Уж как случилось, хоть
убей, не могу объяснить. Точно туман какой-то ошеломил, черт попутал.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот был прост; накинется // Со всей воинской силою, // Подумаешь:
убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по миру, // Не отойдя сосет!
Надумал свекор-батюшка // Вожжами поучить, // Так я ему ответила: // «
Убей!» Я в ноги кланялась: // «
Убей! один конец!» // Повесил вожжи батюшка.
А женщину одну // Никак за то же самое //
Убили насмерть кольями.