Неточные совпадения
Родион Антоныч вздохнул, далеко отодвинул письмо от глаз и медленно принялся читать его, строчка за строчкой. По его оплывшему, жирному лицу трудно
было угадать впечатление, какое производило
на него это чтение. Он несколько раз принимался протирать очки и снова перечитывал сомнительные
места. Прочитав все до конца, Родион Антоныч еще раз осмотрел письмо со всех сторон, осторожно сложил его и задумался.
Когда Горемыкины поехали
на Урал, Прозорову
было приказано ехать туда же, где для него специально
было создано
место инспектора заводских школ.
Настоящее дело для нее наступило с эпохой освобождения, когда
на месте Тетюева водворилась Раиса Павловна, и Родион Антоныч обязан
был представлять массу докладных записок, отдельных мнений, проектов, соображений и планов.
Но случилось не так: сам Тетюев неожиданно получил чистую отставку, хотя и с приличным пенсионом, а
на его
место, по протекции всесильного Прейна,
был назначен Горемыкин.
В течение десяти минут он успел рассказать, прищуривая один косой глаз, что
на последней охоте одним выстрелом положил
на месте щуку, зайца и утку, потом, что когда
был в Петербурге, то открыл совершенно случайно еще не известную астрономам планету, но не мог воспользоваться своим открытием, которое у него украл и опубликовал какой-то пройдоха, американский ученый, и, наконец, что когда он служил в артиллерии, то
на одном смотру,
на Марсовом поле, через него переехало восьмифунтовое орудие, и он остался цел и невредим.
Надеждам и обещаниям Прейна Раиса Павловна давно знала настоящую цену и поэтому не обратила
на его последние слова никакого внимания. Она
была уверена, что если слетит с своего
места по милости Тетюева, то и тогда Прейн только умоет руки во всей этой истории.
Все
было на своем
месте и при своем деле.
Только под доменной печью, где нарочно для него
был сделан выпуск, он долго и внимательно следил за выплывавшей из отверстия печи огненной массой расплавленного чугуна, которая красными ручейками расходилась по чугунным и вырытым в песке формам, время от времени, когда
на пути попадалось сырое
место или какая-нибудь щепочка, вскидывая кверху сноп ослепительно ярких искр.
Он,
на месте Нины Леонтьевны, не сделал бы так, потому что еще кто знает, что впереди; для чего
было бравировать с первого шага.
— Я первый
на это никогда не соглашусь, — заявил Вершинин, — потому что это по меньшей мере глупо… С какой стати ради Платона Васильича я
буду рисковать своим
местом?
Амальхен тоже засмеялась, презрительно сморщив свой длинный нос. В самом деле, не смешно ли рассчитывать
на место главного управляющего всем этим свиньям, когда оно должно принадлежать именно Николаю Карлычу! Она с любовью посмотрела
на статную, плечистую фигуру мужа и кстати припомнила, что еще в прошлом году он убил собственноручно медведя. У такого человека разве могли
быть соперники?
Расчет
был простой: если
на место Горемыкина назначат Вершинина или Майзеля, тогда произойдет соответствующее повышение всех остальных; если
будет Тетюев, тогда увеличат жалованье или что-нибудь в этом роде.
Набоб из экипажа прямо перешел
на пароход, а за ним хлынула толпа дам; все старались занять
место получше, то
есть поближе к набобу.
Майзель торжественно разостлал
на траве макинтош и положил
на нем свою громадную датскую собаку. Публика окружила
место действия, а Сарматов для храбрости
выпил рюмку водки. Дамы со страху попрятались за спины мужчин, но это
было совершенно напрасно: особенно страшного ничего не случилось. Как Сарматов ни тряс своей головой, собака не думала бежать, а только скалила свои вершковые зубы, когда он делал вид, что хочет взять макинтош. Публика хохотала, и начались бесконечные шутки над трусившим Сарматовым.
Платон Васильич тоже должен
был занять
место в этом совете бессмертных, но захворал, и
на его
место был назначен представителем Родион Антоныч.
Бедная «галка» ходила, как помешанная, и, не имея сил преодолеть чувства ревности, решилась накрыть Братковского
на самом
месте преступления, то
есть подкараулить
на одной из репетиций.
Прейн
на этот раз не отложил дела в долгий ящик, а сейчас же пригласил генерала к себе для необходимых совещаний. Прежде всего ему нужно
было уломать генерала, а Тетюев пусть себе едет в Петербург, — там видно
будет, что с ним делать: дать ему ход или затереть
на каком-нибудь другом
месте.
— Мы отлично понимаем друг друга, и я предложил бы перевести Тетюева в Петербург
на службу к Евгению Константинычу.
Места, конечно, все заняты, но можно создать для него что-нибудь новое… Ну, пусть
будет юрисконсультом, тем более что Тетюев получил солидное юридическое образование.
— Ничего, самая простая вещь: око за око — не больше того. А что касается твоей совести, так можешь
быть совершенно спокоен:
на твоем
месте всякий порядочный человек поступил бы точно так же.
— Царица Раиса, дайте вашу ручку! — лепетал Прозоров, падая
на колени. — И слабая женщина нашла наконец свое
место на пиру жизни… Да. Теперь честной женщине нечего делать. Я понимаю вас! А вот мы, пьяненькие да несчастненькие,
будем стоять у кабацкой стоечки и любоваться вами… ха-ха!..
Неточные совпадения
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо
на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то
есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли
на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались
на месте, чтобы засвидетельствовать.
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в глазах у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали
на свои
места и начали шевелиться; губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и в помине не
было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
Он не
был ни технолог, ни инженер; но он
был твердой души прохвост, а это тоже своего рода сила, обладая которою можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но
был убежден, что стоит только указать: от сих
мест до сих — и
на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево,
будет продолжать течь река.
— Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало
быть, не растратил, а умножил-с. Следственно, какие
есть насчет этого законы — те знаю, а новых издавать не желаю. Конечно, многие
на моем
месте понеслись бы в атаку, а может
быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
Строился новый город
на новом
месте, но одновременно с ним выползало
на свет что-то иное, чему еще не
было в то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно
было бы, впрочем, полагать, что это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…