Неточные совпадения
Для решения массы возникших недоразумений и вопросов
были устроены еженедельные съезды
новых управителей, которые и выработали после усиленных хлопот проект уставной грамоты.
Горемыкин проводил у семейного очага очень немного времени, но и оно не
было свободно от заводских забот; он точно уносил в своей голове частицу этого двигавшегося, вертевшегося, пилившего и визжавшего железа, которое разрасталось в громадное грохотавшее чудовище
нового времени.
Мерзавец Тетюев хорошо рассчитал удар: если он ничего и не выиграет, то чего
будет стоить Раисе Павловне эта
новая победа над Тетюевым.
Пока «малый двор» исключительно
был занят секретарем генерала Блинова, ежедневно прибывали
новые гости: подкатил целый обоз с кухней и поварами, потом приехало несколько подвод специально с гардеробом, затем конюшня и экипажи, наконец привалила охота.
— Теперь пойдемте смотреть
новый маховик, — предложил Горемыкин, когда совсем готовый рельс
был сброшен с машины на пол.
После рельсовой фабрики
были осмотрены кирпичные горны и молоты, пудлинговые печи, печи Мартена, или Мартына, как их окрестили рабочие; затем следовал целый ряд еще
новых печей: сберегающая топливо регенеративная печь Сименса, сварочные, литейные, отражательные, калильные и т. д.
Очевидно
было только то, что свои интересы они
будут отстаивать из последнего, следовательно, необходимо дело вести крайне осторожно, чтобы не подавать повода к лишним надеждам и
новым недоразумениям.
Они тоже имели право на самостоятельное существование и теперь заявляли это право в самой рельефной форме, то
есть под видом
новых платьев, дорогих кружев, бантов и тех дорогих безделушек, которые так красноречиво свидетельствуют о неизлечимом рабстве всех женщин вообще.
Непосредственным следствием этой встречи
было то, что в комнате Луши каждый день появлялся
новый роскошный букет живых цветов, а затем та же невидимая рука приносила богатые бонбоньерки с конфетами.
Лес покрывал все кругом сплошным зеленым ковром, который в некоторых местах точно
был починен
новыми квадратными заплатами более светлых тонов.
Нужно
было такому чуду свершаться исправно каждый день, чтобы люди смотрели на него, ковыряя пальцем в носу, как смотрел набоб и его приспешники, которым утро напоминало только о
новой еде и
новом питье.
Что так старательно развивалось и подготовлялось Раисой Павловной в течение нескольких лет, Прейном
было кончено разом: одним ударом Луша потеряла чувство действительности и жила в каком-то сказочном мире, к которому обыденные понятия и мерки
были совершенно неприложимы, а прошлое являлось каким-то жалким, нищенским отребьем, которое Луша сменяла на
новое, роскошное платье.
Конечно, все это
было приятно и утешительно, но перспектива
новых битв пугала Родиона Антоныча, потому что один в поле не воин. Ох, грехи, грехи!
В последнее время Братковский имел меньше времени для свиданий с Аннинькой, потому что в качестве секретаря генерала должен
был присутствовать на консультации, где вел журнал заседаний и докладывал протоколы генерала, а потом получил роль в
новой пьесе, которую Сарматов ставил на домашней сцене. С секретарскими работами Аннинька мирилась; но чтобы ее «предмет» в качестве jeune premier [Первого любовника (фр.).] при всех на сцене целовал Наташу Шестеркину, — это
было выше ее сил.
При виде смирения Раисы Павловны в Луше поднялась вся старая накипевшая злость, и она совсем позабыла о том, что думала еще вечером о той же Раисе Павловне. Духа примирения не осталось и следа, а его сменило желание наплевать в размалеванное лицо этой старухе, которая пришла сюда с
новой ложью в голове и на языке. Луша не верила ни одному слову Раисы Павловны, потому что мозг этой старой интриганки
был насквозь пропитан той ложью, которая начинает верить сама себе. Что ей нужно? зачем она пришла сюда?
Прейн из мужчин его круга не дурной человек и сумеет обставить тебя совершенно независимо; только нужно помнить одно, что в твоем
новом положении
будет граница, через которую никогда не следует переступать, — именно: не нужно… как бы это сказать… не нужно вставать на одну доску с продажными женщинами.
То-то теперь все переполошились и начнут наперерыв заискивать перед
новым временщиком, чтобы удержать за собой насиженные местечки, а может
быть, и получить
новые получше.
Тетюев слыхал об этом исключительном интернациональном мирке из пятого в десятое, поэтому перелистывал альбом без особенного внимания, как человек непосвященный, и только заметил последнюю страницу, где
было оставлено свободное место для
новой карточки: это место
было назначено Луше Прозоровой.
— Послушайте, Раиса Павловна, я устрою так, что Тетюев сам придет к вам с повинной! — объявил Прейн, радуясь
новой выдумке. — Честное слово. Только, мне нужно предварительно войти в соглашение с генералом: пожалуй, еще заартачится. Пусть Нина Леонтьевна полюбуется на своего протеже. Право, отличная мысль пришла в голову этому Родиону Антонычу!.. Поистине, и волки
будут сыты, и овцы целы…
— Мы отлично понимаем друг друга, и я предложил бы перевести Тетюева в Петербург на службу к Евгению Константинычу. Места, конечно, все заняты, но можно создать для него что-нибудь
новое… Ну, пусть
будет юрисконсультом, тем более что Тетюев получил солидное юридическое образование.
— Милостивые государыни и милостивые государи! Мне приходится начать свое дело с одной старой басни, которую две тысячи лет тому назад рассказывал своим согражданам старик Менений Агриппа. Всякий из нас еще в детстве, конечно, слыхал эту басню, но
есть много таких старых истин, которые вечно останутся
новыми. Итак, Менений Агриппа рассказывал, что однажды все члены человеческого тела восстали против желудка…
Тетюев занял свой
новый пост юрисконсульта, а Родион Антоныч единогласно
был избран председателем Ельниковской земской управы, причем в первый же год своей земской деятельности поставил дело так, что знаменитая гора Куржак, обложенная двумя рублями семнадцатью копейками земских налогов,
была освобождена от этой непосильной тяготы, как освобождены на Урале от земского обложения все золотые прииски.
Неточные совпадения
Повесил их небось?» // — Повесил —
есть и
новые, — // Сказал Яким — и смолк.
— По-нашему ли, Климушка? // А Глеб-то?.. — // Потолковано // Немало: в рот положено, // Что не они ответчики // За Глеба окаянного, // Всему виною: крепь! // — Змея родит змеенышей. // А крепь — грехи помещика, // Грех Якова несчастного, // Грех Глеба родила! // Нет крепи — нет помещика, // До петли доводящего // Усердного раба, // Нет крепи — нет дворового, // Самоубийством мстящего // Злодею своему, // Нет крепи — Глеба
нового // Не
будет на Руси!
Хозяйка не ответила. // Крестьяне, ради случаю, // По
новой чарке
выпили // И хором песню грянули // Про шелковую плеточку. // Про мужнину родню.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. //
Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый
новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
— По времени Шалашников // Удумал штуку
новую, // Приходит к нам приказ: // «Явиться!» Не явились мы, // Притихли, не шелохнемся // В болотине своей. //
Была засу́ха сильная, // Наехала полиция,