Неточные совпадения
Надо приготовлять детей к жизни сообразно ожидающим их условиям,
а так как жизнь
на Руси чаще всего самых лучших людей ни зб что ни пру что бьет, то в виде сюрприза можно только разве бить и наилучших детей и то преимущественно в те
дни, когда они заслуживают особой похвалы.
Узнав в чем
дело, моя мать быстро разорвала свой носовой платок и устроила из него для раненого бинт и компрессы,
а Борис, выдернув из стоявшей
на столе сальной свечки фитиль, продернул его армянину сквозь нос, и перевязка была готова.
— Это как вы хотите, — отвечал спокойно Калатузов, но, заметив, что непривычный к нашим порядкам учитель и в самом
деле намеревается бестрепетною рукой поставить ему «котелку», и сообразив, что в силу этой отметки, он, несмотря
на свое крупное значение в классе, останется с ленивыми без обеда, Калатузов немножко привалился
на стол и закончил: — Вы запишете мне нуль,
а я
на следующий класс буду все знать.
Я попал
на именины и хотел, разумеется, сейчас же отсюда уйти; но меня схватили за руки и буквально силой усадили за пирог,
а пока ели пирог, явился внезапно освободившийся от своих
дел капитан Постельников и с ним мужчина с страшными усищами: это был поэт Трубицын.
—
А это другое
дело; это совсем другое
дело; тут нет никакого шпионства,
а я, видишь… я тебе откровенно признаюсь, я, черт меня побери, как
на себя ни злюсь, но я совсем неспособен к этой службе.
Я просидел около десяти
дней в какой-то дыре,
а в это время вышло распоряжение исключить меня из университета, с тем чтобы ни в какой другой университет не принимать; затем меня посадили
на тройку и отвезли
на казенный счет в наш губернский город под надзор полиции, причем, конечно, утешили меня тем, что, во внимание к молодости моих лет,
дело мое не довели до ведома высшей власти. Сим родительским мероприятием положен был предел учености моей.
Рассказывал им за меня всё Постельников, до упаду смеявшийся над тем, как он будто бы
на сих
днях приходит ко мне,
а я будто сижу
на кровати и говорю, что «я дитя кормлю»;
а через неделю он привез мне чистый отпуск за границу, с единственным условием взять от него какие-то бумаги и доставить их в Лондон для напечатания в «Колоколе».
Проходили месяцы и годы,
а я все, просыпаясь, каждое утро спрашивал себя: действительно ли я проснулся?
на самом ли
деле я в Германии и имею право не только не ездить сегодня в манеже, но даже вытолкать от себя господина Постельникова, если б он вздумал посетить мое убежище?
Так тихо и мирно провел я целые годы, то сидя в моем укромном уголке, то посещая столицы Европы и изучая их исторические памятники,
а в это время здесь,
на Руси, всё выдвигались вопросы, реформы шли за реформами, люди будто бы покидали свои обычные кривлянья и шутки, брались за что-то всерьез; я, признаюсь, ничего этого не ждал и ни во что не верил и так, к стыду моему, не только не принял ни в чем ни малейшего участия, но даже был удивлен, заметив, что это уже не одни либеральные разговоры,
а что в самом
деле сделано много бесповоротного, над чем пошутить никакому шутнику неудобно.
— Нет, не требуют, но ведь хочется же
на виду быть… Это доходит нынче даже до цинизма, да и нельзя иначе… иначе ты закиснешь;
а между тем за всем за этим своею службою заниматься некогда. Вот видишь, у меня шестнадцать разных книг; все это казначейские книги по разным ученым и благотворительным обществам… Выбирают в казначеи, и иду… и служу… Все дело-то
на грош,
а его нужно вписать, записать, перечесть, выписать в расходы, и все сам веду.
—
А ты зачем, — говорю, —
на это
дело какого-нибудь писарька не принаймешь?
—
А вот
на что хочешь; в этой книге
на «Общество снабжения книгами безграмотного народа», в этой
на «Комитет для возбуждения вопросов», в этой —
на «Комитет по устройству комитетов», здесь — «Комитет для обсуждения бесполезности некоторых обществ»,
а вот в этой —
на «Подачу религиозного утешения недостаточным и бедствующим»… вообще все добрые
дела; запиши
на что хочешь, хоть пять, десять рублей.
«Эк деньги-то, — подумал я про себя, — как у вас ныне при экономии дешевы»,
а, однако, записал десять рублей
на «Комитет для обсуждения бесполезности некоторых обществ». Что же, и в самом
деле это учреждение нужное.
— С чего им топиться! Бранят их, ругают, да что такое брань! что это за тяжкая напасть? Про иного
дело скажут,
а он сам
на десятерых наврет еще худшего, — вот и затушевался.
Матушка говорит: «Маркел Семеныч, ты лучше послушай-ка, что дьякон-то как складно для тебя говорит: помирись ты с отцом Иваном!»
А отец Маркел как заскачет
на месте: «Знаю, говорит, я вас, знаю, что вы за люди с дьяконом-то». И что же вы, сударь, после сего можете себе представить? Вдруг, сударь мой, вызывает меня через три
дня попадья, Марфа Тихоновна, через мою жену
на огород.
— Ну, допустите, — говорит, — что эти ученые люди при нынешней точности их основательной науки лет
на десять ошиблись,
а все-таки мне, значит, недалеко до интересного
дня.
— Это уж не вы одни мне говорите, но ведь все это так только кажется,
а на самом
деле я, видите, никак еще для себя не определюсь в самых важных вопросах; у меня все мешается то одно, то другое…
Отрожденский — тот материалист, о котором я вам говорил, — потешается над этими моими затруднениями определить себя и предсказывает, что я определю себя в сумасшедший дом; но это опять хорошо так, в шутку, говорить,
а на самом
деле определиться ужасно трудно,
а для меня даже, кажется, будет и совсем невозможно; но чтобы быть честным и последовательным, я уж, разумеется, должен идти, пока дальше нельзя будет.
—
А непременно: дурака досыта кормить нужно с предосторожностями. Смотрите: вон овсяная лошадь… ставьте ее к овсу смело: она ест, и ей ничего,
а припустите-ка мужичью клячу: она либо облопается и падет, либо пойдет лягаться во что попало, пока сама себе все ноги поотколотит. Вон у нас теперь
на линии, где чугунку строят, какой мор пошел! Всякий
день меня туда возят; человека по четыре, по пяти вскрываю: неукротимо мрут от хорошей пищи.
А о них спор, раздор, из-за них дробление
на партии,
а дела делать некогда и некому.
— Потому сто губельнатолша всегда тут зе вельтится: Фольтунатову, подлецу, это
на луку: ему она не месяет; потому сто он пли ней налёсно о лазных вздолях говолит: как детей в летолтах плиготовлять и тому подобное,
а сам подсовывает ее музу сто хоцет к подписи, мелзавец,
а я долзен был
дело лясказать, что я за
день плолюстлиловал, кто о цем писет, —
а она не выходит.
Я тли месяца в постели лезал и послал самую плавдивую залобу, что козел
на меня умысленно пуссен за мой патлиотизм,
а они
на смех завели
дело «о плободании меня козлом с политицескими целями по польской интлиге» и во влемя моей болезни в Петелбулг статью послали «о полякуюссем козле»,
а тепель, после того как это напецатано, уж я им нимало не опасен, потому сто сситаюсь сумаседсим и интлиганом.
На другой
день встречаю случайно Фортунатова,
а он и кричит еще издали...
Да, да, Россия в экзаменационном отношении, конечно, и теперь еще, вообще, наилучшее отделение: здесь человек, как золото, выгорал от несправедливости; но вот нам делается знакомо правосудие, расширяется у нас мало-помалу свобода мысли, вообще становится несколько легче, и я боюсь, не станут ли и здесь люди верить, что тут их настоящая жизнь,
а не… то, что здесь есть
на самом
деле…
Через сутки я был уже в Москве,
а на третий
день, усаживаясь в вагон петербургской дороги, очутился нос к носу с моим уездным знакомцем и решительным посредником Готовцевым.
Пошел доказывать, что меня надо… подобрать…
а губернатор без решимости… он сейчас и согласен, и меня не только не наградили,
а остановили
на половине
дела;
а тут еще земство начинает действовать и тоже взялось за меня, и вот я под судом и еду в Петербург в министерство, чтоб искать опоры; и… буду там служить, но уж это чертово земство пропеку-с!
«Не сердись, что я тебя подпоил.
Дело опасное. Я не хочу, чтобы и тебе что-нибудь досталось,
а это неминуемо, если ты будешь знать, где я. Пожалуйста, иди ко мне
на квартиру и жди от меня известий».
—
А это, — отвечает мне младший из моих гостей, —
на сих
днях в балете бенефис одной танцовщицы, которая… с ней очень многие важные лица знакомы, потому что она не только танцует, но… elle visite les pauvres [Она посещает бедных — Франц.] и…