Неточные совпадения
В Петербурге во мнении многих подобною худою славою долго пользовалось характерное здание бывшего Павловского дворца, известное нынче под названием Инженерного
замка.
Впрочем, тень Петрова была видима
в стенах
замка не одним императором Павлом, но и людьми к нему приближенными.
Более всего их пугало, что
в одном конце коридоров
замка есть комната, служившая спальней покойному императору Павлу,
в которой он лег почивать здоровым, а утром его оттуда вынесли мертвым.
«Старики» уверяли, что дух императора живет
в этой комнате и каждую ночь выходит оттуда и осматривает свой любимый
замок, — а «малыши» этому верили.
Ходил слух, будто злополучный кадет имел несчастие испугать своим появлением
в окне одно случайно проезжавшее мимо
замка высокое лицо, за что и был наказан не по-детски.
Кадеты продолжали верить, что
в их
замке живет, а иногда ночами является призрак.
В том 1859 или 1860 году умер
в Инженерном
замке начальник этого заведения, генерал Ламновский.
Покойника не вносили
в церковь
замка, потому что он был лютеранин: тело стояло
в большой траурной зале генеральской квартиры, и здесь было учреждено кадетское дежурство, а
в церкви служились, по православному установлению панихиды.
Все чины
замка, равно как кадеты и служители, должны были появляться на каждой панихиде, и это соблюдалось
в точности.
Следовательно, когда
в православной церкви шли панихиды, — все население
замка собиралось
в эту церковь, а остальные обширные помещения и длиннейшие переходы совершенно пустели.
Последняя панихида, собравшая всех жителей
замка в провославную церковь, была назначена
в восемь часов, но так как к ней ожидались высшие лица, после которых неделикатно было входить
в церковь, то все отправились туда гораздо ранее.
В зале у покойника осталась одна кадетская смена: Г — тон,
В — нов, 3-ский и К-дин. Ни
в одной из прилегавших огромных комнат не было ни души…
Явилась ли это сама душа покойника
в новой оболочке, полученной ею
в другом мире, из которого она вернулась на мгновение, чтобы наказать оскорбительную дерзость, или, быть может, это был еще более страшный гость, — сам дух
замка, вышедший сквозь пол соседней комнаты из подземелья!..
Казалось,
в гробу целовались две смерти; но скоро это кончилось. С другого конца
замка донесся слух жизни: панихида кончилась, и из церкви
в квартиру мертвеца спешили передовые, которым надо было быть здесь, на случай посещения высоких особ.
Это был последний страх
в Инженерном
замке, который, по словам рассказчика, оставил
в них навсегда глубокое впечатление.
— С этого случая, — говорил он, — всем нам стало возмутительно слышать, если кто-нибудь радовался чьей бы то ни было смерти. Мы всегда помнили нашу непростительную шалость и благословляющую руку последнего привидения Инженерного
замка, которое одно имело власть простить нас по святому праву любви. С этих же пор прекратились
в корпусе и страхи от привидений. То, которое мы видели, было последнее.
Он лежал в первой комнате на постели, подложив одну руку под затылок, а другой держа погасшую трубку; дверь во вторую комнату была заперта на замок, и ключа
в замке не было. Я все это тотчас заметил… Я начал кашлять и постукивать каблуками о порог — только он притворялся, будто не слышит.
Если он не хотел, чтобы подстригали деревья, деревья оставались нетронутыми, если он просил простить или наградить кого-либо, заинтересованное лицо знало, что так и будет; он мог ездить на любой лошади, брать
в замок любую собаку; рыться в библиотеке, бегать босиком и есть, что ему вздумается.
— Королева сидела в гробу, обнимая графиню. Испуганная стража закрыла дверь. Знали, что графиня Стенбок тоже опасно больна. Послан был гонец
в замок к ней и, — оказалось, что она умерла именно в ту самую минуту, когда ее видели в объятиях усопшей королевы.
Тиха украинская ночь. // Прозрачно небо. Звезды блещут. // Своей дремоты превозмочь // Не хочет воздух. Чуть трепещут // Сребристых тополей листы. // Луна спокойно с высоты // Над Белой-Церковью сияет // И пышных гетманов сады // И старый замок озаряет. // И тихо, тихо всё кругом; // Но
в замке шепот и смятенье. // В одной из башен, под окном, // В глубоком, тяжком размышленье, // Окован, Кочубей сидит // И мрачно на небо глядит.
Неточные совпадения
А день сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом — на улице // Одни ребята малые, //
В домах — старухи старые, // А то и вовсе заперты // Калитки на
замок.
Бригадир понял, что дело зашло слишком далеко и что ему ничего другого не остается, как спрятаться
в архив. Так он и поступил. Аленка тоже бросилась за ним, но случаю угодно было, чтоб дверь архива захлопнулась
в ту самую минуту, когда бригадир переступил порог ее.
Замок щелкнул, и Аленка осталась снаружи с простертыми врозь руками.
В таком положении застала ее толпа; застала бледную, трепещущую всем телом, почти безумную.
Через минуту я был уже
в своей комнате, разделся и лег. Едва мой лакей запер дверь на
замок, как ко мне начали стучаться Грушницкий и капитан.
Только одни главные ворота были растворены, и то потому, что въехал мужик с нагруженною телегою, покрытою рогожею, показавшийся как бы нарочно для оживления сего вымершего места;
в другое время и они были заперты наглухо, ибо
в железной петле висел замок-исполин.
Татьяна долго
в келье модной // Как очарована стоит. // Но поздно. Ветер встал холодный. // Темно
в долине. Роща спит // Над отуманенной рекою; // Луна сокрылась за горою, // И пилигримке молодой // Пора, давно пора домой. // И Таня, скрыв свое волненье, // Не без того, чтоб не вздохнуть, // Пускается
в обратный путь. // Но прежде просит позволенья // Пустынный
замок навещать, // Чтоб книжки здесь одной читать.