Неточные совпадения
Шлагбаум был окрашен во все цвета национальной пестряди, состоящей из черных и белых полос с
красными отводами, и еще не успел запылиться, как пронеслась весть, что губернатор уже выехал из соседнего города и держит
путь прямо на Солигалич. Тотчас же везде были поставлены махальные солдаты, а у забора бедной хибары Рыжова глодала землю резвая почтовая тройка с телегою, в которую Александр Афанасьевич должен был вспрыгнуть при первом сигнале и скакать навстречу «надменной фигуре».
Неточные совпадения
Зима!.. Крестьянин, торжествуя, // На дровнях обновляет
путь; // Его лошадка, снег почуя, // Плетется рысью как-нибудь; // Бразды пушистые взрывая, // Летит кибитка удалая; // Ямщик сидит на облучке // В тулупе, в
красном кушаке. // Вот бегает дворовый мальчик, // В салазки жучку посадив, // Себя в коня преобразив; // Шалун уж заморозил пальчик: // Ему и больно и смешно, // А мать грозит ему в окно…
Паровоз сердито дернул, лязгнули сцепления, стукнулись буфера, старик пошатнулся, и огорченный рассказ его стал невнятен. Впервые царь не вызвал у Самгина никаких мыслей, не пошевелил в нем ничего, мелькнул, исчез, и остались только поля, небогато покрытые хлебами, маленькие солдатики, скучно воткнутые вдоль
пути. Пестрые мужики и бабы смотрели вдаль из-под ладоней, картинно стоял пастух в
красной рубахе, вперегонки с поездом бежали дети.
Смешно раскачиваясь, Дуняша взмахивала руками, кивала медно-красной головой; пестренькое лицо ее светилось радостью; сжав пальцы обеих рук, она потрясла кулачком пред лицом своим и, поцеловав кулачок, развела руки, разбросила поцелуй в публику. Этот жест вызвал еще более неистовые крики, веселый смех в зале и на хорах. Самгин тоже усмехался, посматривая на людей рядом с ним, особенно на толстяка в мундире министерства
путей, — он смотрел на Дуняшу в бинокль и громко говорил, причмокивая:
— Нет, скажи, напомни, что я встретился ей затем, чтоб вывести ее на
путь, и что я благословляю эту встречу, благословляю ее и на новом
пути! Что, если б другой… — с ужасом прибавил он, — а теперь, — весело заключил он, — я не
краснею своей роли, не каюсь; с души тяжесть спала; там ясно, и я счастлив. Боже! благодарю тебя!
Не величавый образ Колумба и Васко де Гама гадательно смотрит с палубы вдаль, в неизвестное будущее: английский лоцман, в синей куртке, в кожаных панталонах, с
красным лицом, да русский штурман, с знаком отличия беспорочной службы, указывают пальцем
путь кораблю и безошибочно назначают день и час его прибытия.