Неточные совпадения
Девушки, войдя, поцеловали руки
у Агнии Николаевны и
уселись по обеим сторонам ее кресла.
Наступила и ночь темная. Старуха зажгла свечечку и
уселась у столика. Помада вспомнил мать, ее ласки теплые, веселую жизнь университетскую, и скучно, скучно ему становилось.
Не успеет, бывало, Бахарев,
усевшись у двери, докурить первой трубки, как уже вместо беспорядочных облаков дыма выпустит изо рта стройное, правильное колечко, что обыкновенно служило несомненным признаком, что Егор Николаевич ровно через две минуты встанет, повернет обратно ключ в двери, а потом уйдет в свою комнату, велит запрягать себе лошадей и уедет дня на два, на три в город заниматься делами по предводительской канцелярии и дворянской опеке.
Абрамовна опять
уселась у изголовья больного и опять принялась за свою фельдшерскую работу.
Неточные совпадения
Когда он вошел в маленькую гостиную, где всегда пил чай, и
уселся в своем кресле с книгою, а Агафья Михайловна принесла ему чаю и со своим обычным: «А я сяду, батюшка», села на стул
у окна, он почувствовал что, как ни странно это было, он не расстался с своими мечтами и что он без них жить не может.
— Ну, я рада, что ты начинаешь любить его, — сказала Кити мужу, после того как она с ребенком
у груди спокойно
уселась на привычном месте. — Я очень рада. А то это меня уже начинало огорчать. Ты говорил, что ничего к нему не чувствуешь.
Бутылка кахетинского помогла нам забыть о скромном числе блюд, которых было всего одно, и, закурив трубки, мы
уселись: я
у окна, он
у затопленной печи, потому что день был сырой и холодный.
В возок боярский их впрягают, // Готовят завтрак повара, // Горой кибитки нагружают, // Бранятся бабы, кучера. // На кляче тощей и косматой // Сидит форейтор бородатый, // Сбежалась челядь
у ворот // Прощаться с барами. И вот //
Уселись, и возок почтенный, // Скользя, ползет за ворота. // «Простите, мирные места! // Прости, приют уединенный! // Увижу ль вас?..» И слез ручей //
У Тани льется из очей.
Похолодев и чуть-чуть себя помня, отворил он дверь в контору. На этот раз в ней было очень мало народу, стоял какой-то дворник и еще какой-то простолюдин. Сторож и не выглядывал из своей перегородки. Раскольников прошел в следующую комнату. «Может, еще можно будет и не говорить», — мелькало в нем. Тут одна какая-то личность из писцов, в приватном сюртуке, прилаживалась что-то писать
у бюро. В углу
усаживался еще один писарь. Заметова не было. Никодима Фомича, конечно, тоже не было.