Неточные совпадения
Это была докторова жена, которую он
поджидал, тащась с ноги на ногу с своим
ребенком.
— Нет, пора: меня
ждет… — Ольга Александровна картинно вздохнула и досказала: — меня
ждет мой
ребенок.
— Позвольте. Оставьте ей
ребенка: девочка еще мала; ей ничего очень дурного не могут сделать. Это вы уж так увлекаетесь.
Подождите полгода, год, и вам отдадут
дитя с руками и с ногами. А так что же будет: дойдет ведь до того, что очень может быть худо.
— Хорошая! — кивнул головой Егор. — Вижу я — вам ее жалко. Напрасно! У вас не хватит сердца, если вы начнете жалеть всех нас, крамольников. Всем живется не очень легко, говоря правду. Вот недавно воротился из ссылки мой товарищ. Когда он ехал через Нижний — жена и
ребенок ждали его в Смоленске, а когда он явился в Смоленск — они уже были в московской тюрьме. Теперь очередь жены ехать в Сибирь. У меня тоже была жена, превосходный человек, пять лет такой жизни свели ее в могилу…
Неточные совпадения
Ему было девять лет, он был
ребенок; но душу свою он знал, она была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа любви никого не пускал в свою душу. Воспитатели его жаловались, что он не хотел учиться, а душа его была переполнена жаждой познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а не у учителей. Та вода, которую отец и педагог
ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
На утро однако всё устроилось, и к девяти часам — срок, до которого просили батюшку
подождать с обедней, сияющие радостью, разодетые
дети стояли у крыльца пред коляской, дожидаясь матери.
Или
дитя ваше спросит вас: «что
ждет меня в загробной жизни?» Что вы скажете ему, когда вы ничего не знаете?
И вдруг ему вспомнилось, как они
детьми вместе ложились спать и
ждали только того, чтобы Федор Богданыч вышел зa дверь, чтобы кидать друг в друга подушками и хохотать, хохотать неудержимо, так что даже страх пред Федором Богданычем не мог остановить это через край бившее и пенящееся сознание счастья жизни.
А может быть и то: поэта // Обыкновенный
ждал удел. // Прошли бы юношества лета: // В нем пыл души бы охладел. // Во многом он бы изменился, // Расстался б с музами, женился, // В деревне, счастлив и рогат, // Носил бы стеганый халат; // Узнал бы жизнь на самом деле, // Подагру б в сорок лет имел, // Пил, ел, скучал, толстел, хирел. // И наконец в своей постеле // Скончался б посреди
детей, // Плаксивых баб и лекарей.