Неточные совпадения
— Вот место замечательное, — начал он,
положив перед Лизою книжку, и, указывая костяным ножом на открытую страницу, заслонив
ладонью рот, читал через Лизино плечо: «
В каждой цивилизованной стране число людей, занятых убыточными производствами или ничем не занятых, составляет, конечно, пропорцию более чем
в двадцать процентов сравнительно с числом хлебопашцев». Четыреста двадцать четвертая страница, — закончил он, закрывая книгу, которую Лиза тотчас же взяла у него и стала молча перелистывать.
Все смотрели
в пол или на свои ногти. Женни была красна до ушей:
в ней говорила девичья стыдливость, и только няня молча глядела на доктора, стоя у притолоки. Она очень любила и самого его и его рассказы. Да Лиза,
положив на
ладонь подбородок, прямо и твердо смотрела
в глаза рассказчику.
— Видишь, — говорил Калистратов серому, поставив ребром
ладонь своей руки на столе, — я иду так по тротуару, а она вот так из-за угла выезжает
в карете (Калистратов взял столовый нож и
положил его под прямым углом к своей
ладони). Понимаешь?
Неточные совпадения
«Дерзай!» — за ними слышится // Дьячково слово; сын его // Григорий, крестник старосты, // Подходит к землякам. // «Хошь водки?» — Пил достаточно. // Что тут у вас случилося? // Как
в воду вы опущены?.. — // «Мы?.. что ты?..» Насторожились, // Влас
положил на крестника // Широкую
ладонь.
Андрий стоял ни жив ни мертв, не имея духа взглянуть
в лицо отцу. И потом, когда поднял глаза и посмотрел на него, увидел, что уже старый Бульба спал,
положив голову на
ладонь.
Открыл форточку
в окне и, шагая по комнате, с папиросой
в зубах, заметил на подзеркальнике золотые часы Варвары, взял их, взвесил на
ладони. Эти часы подарил ей он. Когда будут прибирать комнату, их могут украсть. Он
положил часы
в карман своих брюк. Затем, взглянув на отраженное
в зеркале озабоченное лицо свое, открыл сумку.
В ней оказалась пудреница, перчатки, записная книжка, флакон английской соли, карандаш от мигрени, золотой браслет, семьдесят три рубля бумажками, целая горсть серебра.
И мешал грузчик
в красной рубахе; он жил
в памяти неприятным пятном и, как бы сопровождая Самгина, вдруг воплощался то
в одного из матросов парохода, то
в приказчика на пристани пыльной Самары,
в пассажира третьего класса, который, сидя на корме, ел орехи, необыкновенным приемом раскалывая их:
положит орех на коренные зубы, ударит
ладонью снизу по челюсти, и — орех расколот.
— Вытащили их? — спросил Клим, помолчав, посмотрев на седого человека
в очках, стоявшего среди комнаты. Мать
положила на лоб его приятно холодную
ладонь и не ответила.