Но вдруг, можете себе представить, случай наводит на убийцу. Увидели, как один шалопай, уже много раз судившийся, известный своею развратною жизнью, пропивал в кабаке табакерку и часы, принадлежавшие доктору. Когда стали его уличать, он смутился и сказал какую-то очевидную ложь. Сделали у него обыск и нашли в постели рубаху с
окровавленными рукавами и докторский ланцет в золотой оправе. Каких же еще нужно улик? Злодея посадили в тюрьму. Жители возмущались и в то же время говорили:
Неточные совпадения
На нем лежали
окровавленный шелковый белый халат Федора Павловича, роковой медный пестик, коим было совершено предполагаемое убийство, рубашка Мити с запачканным кровью
рукавом, его сюртук весь в кровавых пятнах сзади на месте кармана, в который он сунул тогда свой весь мокрый от крови платок, самый платок, весь заскорузлый от крови, теперь уже совсем пожелтевший, пистолет, заряженный для самоубийства Митей у Перхотина и отобранный у него тихонько в Мокром Трифоном Борисовичем, конверт с надписью, в котором были приготовлены для Грушеньки три тысячи, и розовая тоненькая ленточка, которою он был обвязан, и прочие многие предметы, которых и не упомню.
На другой стороне сидит здоровенный, краснорожий богатырь в одной рубахе с засученным до плеча
рукавом, перед ним цирюльник с
окровавленным ланцетом — значит, уж операция кончена; из руки богатыря высокой струей бьет, как из фонтана, кровь, а под рукой стоит крошечный мальчишка, с полотенцем через плечо, и держит таз, большой таз, наполовину полный крови.
Это заступничество заставило толпу отхлынуть. Гермоген лежал на траве без движения. Макар вытирал
рукавом свое
окровавленное лицо.
Составилось нечто вроде народного суда. Савоська стал допрашивать Маришку, как было дело, но она только утирала
рукавом грязного понитка [Пониток — здесь: верхняя одежда из полушерстяного домотканого сукна.]
окровавленное избитое лицо с крупным синяком под одним глазом и не могла произнести ни одного слова.
Как зарево ночного пожара, пылает грозное лицо его, раскаленными угольями сверкают налитые кровью глаза, по локоть
рукава засучены, в руке дубина, а у ног
окровавленная, едва дышащая Настя…